Полицейская история - [28]

Чтобы убить время, я начинаю рассматривать серые стены комнаты, затем мой блуждающий взгляд падает на молодую светловолосую адвокатессу, сидящую в кабине напротив и поджидающую своего клиента.

— Что, недурна? — подмигивает мне охранник.

В этот момент в кабину входит невысокий, крепкого сложения мужчина. Роже Деккер. У него густые волосы, толстые губы и газа навыкат. На левой щеке большой кровоподтек. Судебный следователь Гольти был прав: инспектора летучей бригады очень усердствовали. Охранник запирает дверь на ключ и удаляется.

— Садись, — предлагаю я.

Деккер не спеша садится, искоса поглядывая на меня.

— Деккер, я не из префектуры, — начинаю я, — поэтому нападение на ресторан «Арбуа» меня не интересует. Я пришел по другому, гораздо более серьезному делу.

Деккер иронично улыбается и ждет продолжения.

— Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он молчит, но я знаю, что мне понадобится большое терпение, чтобы вывести его из апатии.

— Хорошо, ты предпочитаешь молчать и имеешь на это право. Я составляю протокол, — говорю я, вынимая из портфеля листы официальных бланков. — Я буду задавать тебе вопросы, и, если ты будешь молчать, я помечу, что ты отказался отвечать. Потом ты подпишешь протокол, и мы распрощаемся.

Я беру два листа бумаги и перекладываю их копиркой.

— Тебя зовут Роже Деккер, и ты родился второго октября тысяча девятьсот пятнадцатого года в Париже?

Он кивает головой, и я продолжаю:

— Ты был приговорен к семи годам лишения свободы за кражу, затем к четырем месяцам за мошенничество, затем к пятнадцати месяцам за кражу?

Он снова утвердительно кивает. Я улыбаюсь ему и, не спуская с него глаз, начинаю рыться в своем портфеле и наконец достаю из него снимки Рюссака, сделанные Коканем. Сначала я кладу перед ним снимок, на котором крупным планом изображен череп Рюссака, затем второй с изображением лежащего на траве трупа и, наконец, третий, запечатлевший лицо Рюссака с остекленевшими, широко открытыми глазами.

Деккер продолжает молчать, но я замечаю дрожание его пальцев.

— Он был твоим другом?

Деккер отворачивается.

— Я пришел к тебе из-за Рюссака, Деккер, и у меня есть все основания считать, что убил его ты.

Его глаза округляются:

— Я?

— Да, ты. Дело в том, что извлеченная из головы пуля была выпущена из того же оружия, из которого выпущены пули, найденные на улице Биша и на улицах города после перестрелки с полицейскими на мотоциклах. Одна из этих пуль попала в фару, а другая — в шину мотоцикла. Речь идет о револьвере тридцать восьмого калибра.

— Вы издеваетесь? — спрашивает Деккер хриплым голосом. — Не стоило из-за этого беспокоить меня. Я возвращаюсь в свою одиночку.

Он начинает барабанить в стеклянную дверь, чтобы привлечь внимание охранника. К счастью, тот занят созерцанием белокурой адвокатессы. Я встаю со стула.

— Как угодно, Роже, — я намеренно называю его по имени. — Я передаю дело в суд, и там разберутся, но жаль, что ты тянешь за собой Сюзанну…

Деккер резко поворачивается ко мне:

— При чем здесь Сюзанна?

— Месяцев через шесть, когда Гольти переведет ее в Понтуаз, она подтвердит, что револьвер тридцать восьмого калибра принадлежал тебе, и Нюс, я думаю, тоже подтвердит это…

— Сомневаюсь.

— В чем ты сомневаешься?

— В том, что Сюзанна что-нибудь вам скажет. Кроме того, она ничего не понимает ни в револьверах, ни в калибрах.

— Она, может быть, и нет, но служба антропометрических данных в них разбирается, можешь мне поверить. Мы располагаем гильзами, пулями, отпечатками… не считая двух свидетелей. Вполне достаточно.

— Может быть, — уступает Деккер. — Но какие у вас доказательства того, что пушка принадлежит мне? Она может принадлежать также и Нюсу, и его брату, но это еще не означает, что я был с ними, когда…

— А отпечатки пальцев?

— Я мог их оставить, когда просто брал револьвер в руки, чтобы поиграть им. Вы знаете, я обожаю оружие.

— Хорошо, я запишу твои показания. Значит, ты признаешь, что играл с оружием, из которого был убит Рюссак?

— О, не так быстро.

— Ладно, Роже, не глупи, я не могу опустить это в протоколе. Впрочем, я читал твое досье в архиве, и я уверен в том, что Рюссака убил не ты. Однако не строй себе иллюзий: братья Бюиссоны глазом не моргнут, чтобы повесить это убийство на тебя, тем более что на револьвере твои отпечатки.

— Не исключено.

— Пойми, Деккер, ты должен сам себе помочь.

— Но что вы хотите от меня?! Что я должен вам сказать?! — кричит Деккер.

— Как это произошло. Соберись с мыслями и расскажи обо всем спокойно и обстоятельно. Я запишу твои показания в протокол, ты подпишешь его, и я уйду.

— До чего же вы, легавые, напористые! А вам не приходит в голову, что вы меня подставляете?

Деккер задумывается. Он знает, что полиции понадобится еще много времени, чтобы найти Бюиссона. Я угадываю его мысли и подбадриваю его:

— Допустим, что ты предстанешь перед судом до того, как схватят Бюиссона. В таком случае все повесят на тебя. Допустим, что Бюиссона обнаруживают мертвым. В таком случае, если ты начнешь обвинять его, тебе никто не поверит, так как все будут думать, что ты сваливаешь вину на мертвого.

— Дайте мне сигарету, — просит Деккер.