Полгода из жизни капитана Карсавина - [33]
— Конечно, конечно. Еще были и небо, и звезды… И стадо овец, которое позволяет себя не только пасти, стричь, но и резать. Расскажите еще о свободе в советской России.
— Ну, знаете… как вашу светлость величать-то, не вам о свободе говорить!
— Уж куда там. Свобода — осознанная необходимость, мера свободы определяется уровнем развития производительных сил… Чужие-то слова вы горазды заучивать. А мы уже дорого заплатили за то, что слушали всяких мудрецов и гениев. Так что судьба России мне дороже любых доктрин и учений, классов или партий…
— Интересно, что же вы делаете, чтобы спасти Родину? Агитируете пленных бороться против своих же товарищей?
— У меня болит собственная душа, и мне нет дела до ваших товарищей. Я люблю Россию! Россию царя и монахов, красных рубашек и голубых сарафанов, а нынешняя… ваша нынешняя Россия мне не нравится! Не знаю, стоит ли за нее умирать так вот… как вы.
— Умирать?.. Для новой России не умирать, а жить надо! А вот той — с царями да попами, которую вы любите, повторяю вам, никогда не будет! Слышите? Ни-ког-да!..
Бывшая русская княгиня поднялась с нар, на которых сидела рядом с Анной, официально сухо поинтересовалась, в каких лекарствах недостаток в лагере, нуждается ли соотечественница Егорова в дополнительном питании, но Анна от всего категорически отказалась.
«Тоже мне, старая барыня в пропагандисты подалась… Чего им вообще от меня надо?.. Скоро еще власовцев подошлют!» — долго не могла успокоиться она после благотворительного визита патронессы, то и дело возвращаясь мыслями к далекому прошлому.
…Колонный зал Дома Союзов. Много света. В фойе играет духовой оркестр. Со всей Москвы сюда, на торжественное собрание, посвященное открытию метрополитена, съехались проходчики, кессонщики, водопониженцы, бетонщики, маркшейдеры, облицовщики, камеронщики, хозяйственники, итээровцы. Ярко-красными транспарантами еще у входа устроители торжества встречают метростроевцев: «Мы строим подземные дворцы коммунизма!»
Да что там понять этой барыне! На то торжественное собрание сам товарищ Сталин пришел… Кто-то — Анна хорошо помнит — крикнул: «Да здравствует Сталин!» И все закричали: «Ура!», «Да здравствует великий штаб большевизма!». Рядом со Сталиным тогда стояли Михаил Иванович Калинин, Молотов, Ворошилов, и овация массы людей, сплоченной общим восторгом, все нарастала.
А потом товарищ Сталин от имени Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР объявил ударникам и всему коллективу инженеров, техников, рабочих и работниц Метростроя благодарность. В зале снова закричали: «Да здравствует Сталин!» «Великому Сталину — ура!». Затем, посовещавшись в президиуме, Сталин объявил, что Московскую организацию комсомола награждают орденом Ленина. И снова обрушились аплодисменты…
Анна перебирала в памяти картины былого, и вдруг ее кольнуло недоброй догадкой: «А что это барыня-княгиня все насчет врагов народа мне намекала?.. Такие до всего докопаются…» И на душе ее отчего-то стало горько, муторно, и отхлынули светлые воспоминания — будто ничего-то никогда в ее жизни и не было, кроме этого плена — страшного и бесконечного, как сон…
Но вот однажды в камере Анны открылась дверь, и, тревожно оглядываясь, к ней быстро вошел Павле Трпинац.
— Аня! — шепотом заговорил он. — Добрые вести из вашей России. Червона Армия идет к Одеру. Скоро до нас прибудут. Смотри!..
Павле, радостно-взволнованный, встал на колени и развернул перед Анной небольшую топографическую карту, на которой красными стрелками было отмечено наступление советских войск.
— Скоро, скоро… — повторил он. — Держись, Аня! Мы тебе уже не нужны. Русский доктор передает привет и говорит, что теперь все зависит от тебя.
— Павле, скажи мне, а где мои документы, ордена? Куда вы их спрятали?
— Они в надежном месте. Не беспокойся! Придет Червона Армия — и все получишь…
Анна по многому из жизни лагеря догадывалась, что обстановка на фронте меняется не в пользу гитлеровцев, что советские войска стремительно продвигаются на запад. Одни часовые стали снисходительнее относиться к русским пленным — многое, за что раньше сурово наказывали, теперь они не замечали, а скорее делали вид, что не замечают. Другие, напротив, ожесточились. Лазаретные надзиратели Менцель и Ленц каждую ночь на глазах больных убивали по человеку.
«Нет, теперь только выжить… — твердила про себя Анна. — Во что бы то ни стало выжить!» И когда молоденький, лет семнадцати, часовой принес однажды в карцер кусок пирога и принялся угощать Анну, поясняя, что это его мать передала ей гостинец из деревни, она на смешанном — русском и немецком — языке выразила свою откровенную просьбу — с подходом к Кюстрину советских войск закрыть ее на замок.
Предусмотрительность оказалась нелишней. Вскоре отряд эсэсовцев поспешно поднял в лагере всех, кто еще мог передвигаться, и под конвоем, с овчарками немцы погнали колонну пленных на запад. Часть врачей и санитаров вместе с Синяковым осталась в лагере. Под операционной лазарета также предусмотрительно они подготовили убежище, где и скрылись от эсэсовцев в ожидании освобождения.
Книга воссоздает процесс формирования Воздушного флота России под руководством Великого князя Александра Михайловича и представляет некогда знаменитых, но незаслуженно преданных забвению воздухоплавателей и летчиков начала XX века.Составленная С.В. Грибановым, летчиком-истребителем, членом Союза писателей России, книга включает манифесты и открытые письма представителей Царской фамилии, фрагменты хроники из периодических изданий начала прошлого столетия, воспоминания и письма авиаторов (Е.В. Руднева, В.М.
Судьба младшего сына Иосифа Сталина после смерти отца 5 марта 1953 года сложилась трагически. Василий Сталин был арестован 28 апреля 1953 года и приговорен к 8 годам заключения за антисоветскую пропаганду. В тюрьме он заболел и фактически стал инвалидом. После отбытия срока наказания местом жительства ему был определен город Казань. Ему запретили жить в Москве и Грузии, а также носить фамилию «Сталин», в паспорте он именовался «Джугашвили». Умер 19 марта 1962 года. Правду последних лет жизни сына Сталина автор этой книги восстановил по архивным документам, воспоминаниям его однополчан и близких.
Более 10 000 документов из архивов и тайников спецхрана, которые и поныне не всем доступны, встречи с людьми, близко знавшими Василия Сталина, его семейные воспоминания легли в основу этой книги. Станислав Грибанов и сам в прошлом военный летчик — летал в исследовательском полку Липецкого центра, в небе Германии. Писатель, автор многих книг, он нашел уникальные документы уходящей эпохи, среди которых неизвестные письма Василия Сталина из тюрьмы.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.