Полет в Нифльхейм - [92]
- Дело в том, что очень много народу выбегало наружу и в толпе мы сумели затеряться, - продолжал за нее Олег, - Но самое страшное... это когда мы увидели поезд. Последние два вагона все еще были на станции. И в них были люди. Но двери были закрыты и они все пытались и пытались выбраться...Я попытался помочь и открыть двери, хотя это было неправильно. Я только потом понял, что это сделали специально, чтобы не создавать давку. Но смотрю, Вероника уже забегает внутрь. Она пыталась выискать твое лицо, хотя в этой людской массе... не знаю, как бы она тебя увидела.
- Ты подозревала, что я буду именно в том самом вагоне?
- Да. У тебя было предчувствие, тебе не следовало ехать.
Они переглянулись и обе какое-то время задумчиво молчали.
- Лада, если ты не собираешься рассказывать оперативникам долгие и нудные истории твоих свидетельских показаний, самое время поторопиться отсюда. Или ты хочешь выполнить свой гражданский долг? - уточнил Олег.
- Если бы у меня были какие-нибудь важные показания... но я кроме хлопка и мрака ничего больше не помню.
- Тогда уходим, а-то я смотрю вон тот парень с блокнотом и микрофоном уже взял нас на прицел. Сейчас и камеру подтянут.
Осторожно прокладывая путь между снующими вокруг оперативниками, журналистами и медиками, Олег повел их окольными путями. Лада держала Веронику за руку с таким усилием как будто боялась ее потерять. Они старались никуда не смотреть, но они все равно видели достаточно. Они видели эти носилки укрытые брезентом, они видели бригады врачей раскладывающих оборудование прямо на асфальте, видели ошарашенных людей, из последних сил выбирающихся на улицу из дверей, видели многих кто ждал помощи, сидя на обочине, многие придерживали голову, а по пальцам текли струи крови, по некоторым лицам можно было догадаться, что человек так до сих пор не понял, что произошло, хотя на нем висели окровавленные лохмотья одежды. Врачи не могли помочь всем и по их нервным движениям становилось понятно, что они не справляются. Подъезжали все новые и новые машины скорой помощи и санитары буквально на ходу спрыгивали с носилками.
Внезапно, Вероника остановилась и окликнула Олега.
- Я не могу уйти. Нам надо помочь. Мы можем что-то сделать. Ведь можем?
Лада тут же остановилась и оглянулась назад. На ее лице застыло выражение внутренней борьбы. Веронике хотелось поиграть в геройство, она потом всю жизнь будет себя упрекать в том, что не осталась помогать, когда ситуация этого требовала. Она еще слишком молодая, чтобы сразу понять, чем это обернется для нее самой. Но и Лада, благодаря жизненному опыту осознавая, что эта добровольная помощь может кончиться глубоким стрессом для сестры, не могла пойти ей наперекор, не могла оградить ее от этого. Вероника должна была сама переступить этот шаг, шаг - познание, чтобы лучше узнать жизнь.
- Да, - кивнула она.
Но то, что они остались усугубило чувство страха, которое возникло раньше, и от этого назойливого гнетущего состояния уже не могло помочь ничто. Они пытались найти какой-то позитив в той кооперации, которая в момент беды сплотила людей, пытались увидеть перспективы для страны в том, что сотрудники скорой помощи и полиции работали рядом в четкой координации совместных действий, пытались обрадоваться тому, что люди могут сострадать друг другу, но это были лишь отголоски ощущений. Главным ощущением оставался страх, настоящий, животный, как у древних людей перед стихией или превосходящим соперником. Поэтому у Лады так нестерпимо дрожали руки, когда она все проливая, разносила воду раненым и тем, кто ждал помощи возле машин скорой. Подходя к пострадавшему, она пыталась не смотреть в лицо, но все рано видела эту гримасу, которая была у всех, кого вывели со станции - искаженное болью и страхом лицо с отпечатком крайней расслабленности и безволия. Такие лица видел и Олег, который помогал санитарам вытаскивать носилки.
Вероника остановилась у выхода со станции с чемоданом медоборудования, которое врачи попросили спустить вниз на перрон, и стояла с ужасом разглядывая лица санитаров, выходящих наружу, они ее не замечали и, казалось, у них тоже ощущение, что и у нее - ощущение безысходности. В этом состоянии ее застал Олег. Он взял ее за плечи и отвернул от дверей.
- Что с тобой?
- Не знаю. Я, на самом деле, ни о чем не думаю. Мне... мне просто... тяжело.
- Ты постой здесь, я отнесу это вниз, а потом мы уйдем, - он взял из ее рук чемодан и скрылся за дверьми. Веронике показалось, что он больше не появится.
К ней подошла Лада, она вытирала лицо влажной салфеткой и протянула сестре такую же.
- Нам не надо было оставаться, - сказала Вероника.
- Почему? Помогли, чем смогли.
- Это все мелочь. Мы не в силах ничего изменить и не в силах предотвратить подобное.
- Предотвращение терактов - не наша обязанность.
- Это обязанность всех.
- Ника, у нас свои задачи. И мы должны справляться с ними. Понимаешь, если что-то должно произойти - оно произойдет. Если бы ничего не случилось - у меня не было бы интуиции, что что-то случится. Значит, оно уже произошло. Понимаешь? Предопределенность.
В сумерках лицо Олега было особенно серым и они сначала не узнали его, когда он подошел к ним. Он остановился рядом и с поразительной отрешенностью посмотрел на них. Лада вспомнила, когда в последний раз видела его таким, и ее пробрала дрожь. Она бы отдала что угодно за то, чтобы он никогда не появлялся с этой новостью на пороге ее дома.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Одно воспоминание.Одно особенное лето.Единственное, что Блисс Йорк не потеряла, когда страх и болезнь поглотили её, это моменты, которые никогда не омрачались суровой реальностью… до недавних пор.У Блисс Йорк не было нормальной подростковой жизни. Она не ходила на пятничные футбольные матчи, не бродила каждый день по школьным коридорам со своими друзьями, не была на выпускном вечере, не говоря уже о том, что её даже не было на вручении диплома об окончании школы. Ей было пятнадцать, и всё это прошло мимо неё, когда ей поставили диагноз, который никто не захотел бы услышать.У неё была лейкемия.Через семь лет после лета, проведённого с девушкой, которая, насколько он знает, всегда будет его первой любовью и которая бросила его, Нейт Финли возвращается в Си Бриз, чтобы помочь своей невесте открыть магазин модной одежды.
Одна кружка обещания.Когда мир вокруг него начал рушиться, Гаррет Шарп не сбежал. Он выстоял, как настоящий мужчина, и принял свое наказание. Восемь лет спустя он начал новую жизнь. Это не та жизнь, где он вырос, веря, что будет ЖИТЬ, но это все же существование, хотя оцепенелое и пустое. Ну, не совсем.Каждый день через дорогу от его магазина мебели Гаррет похищает моменты, полные тепла, от Эмили Гарнер. Когда она парит, шагая в своем кафе, Эмили предлагает ему заглянуть в ее душу — такую чистую и полную жизни — то, чего Гаррет никогда не чувствовал.
Когда-то Миранда чувствовала себя беспомощной...Миранда Хилл не могла поверить своим глазам, после всех этих лет, ее высокомерный экс-бойфренд – профессиональный хоккеист Дэн Крофт, вернулся в Блубоннет, Техас. Он бросил ее, и их небольшой городок, как только в интернете появились довольно шокирующие фотографии. Миранде не так повезло. Застряв в Блубоннете и оставшись наедине со своими проблемами, она никогда не поднимала скандала по поводу его предательства. После девяти долгих лет, он вернулся и у нее появилась возможность отплатить Дэну той же монетой...Время свести счеты.Бывшая важная шишка НХЛ – плейбой Дэн Крофт, вернулся домой, что бы открыть школу выживания на старом ранчо и заявить о себе.
Дополнение к книге "Госпожа", 4 части серии "Грешники". История разворачивается, когда Сорену двадцать, и он учится в семинарии. Как известно из «Госпожи», Сорен никогда не говорил Магдалене своего настоящего имени. Поэтому в этой истории он представился Маркусом, выбрав это имя среди прочих, не таких лестных имен. .