Полет в Нифльхейм - [61]

Лада проснулась поздно, когда Влада уже не было. Она распахнула настежь все окна и решила немного убраться в квартире. В спальне все еще пылились привезенные из Петербурга картины и она, первым делом, распечатала их и стала выбирать места на стене, куда бы их повесить. Взглянув на свои работы, после довольно долгого промежутка времени, она подумала, что в них нет ничего особенного и если это результат всей цепочки событий, которая привела к тому, что они с Владом живут почти порознь, хоть и видят друг друга постоянно, то не стоило этого начинать. Исаакиевский собор под снегом выглядел невзрачно; единственное, что разбавляло композицию от которой так и веяло холодом - это яркая позолота маковок, получившаяся у Лады настолько натурально, что казалось она сама присутствовала в момент строительства собора и первой увидела его законченный вид. В осеннем пейзаже все же было что-то выразительное, что могло пленить взгляд случайного зрителя. Лада подумала, что Владу наверняка понравится эта картина, потому что в ней есть определенные эмоции, тонкий стиль. По морскому простору и песчаному пляжу нельзя было понять какое время года изображено, но игра красок на небе выдавала хмурую грусть осени с ее глубоким, голубым небом, которое только в этот период бывает особенно ярким и насыщенным лазурью.

Лада просверлила две дыры в стене в прихожей и повесила картины, так что они теперь сразу бросались в глаза, когда кто-нибудь заходил в квартиру. Она как раз убирала мусор, когда во входную дверь громко постучали. На пороге стоял Олег, он быстро зашел в квартиру и захлопнул дверь. Лада никогда не видела его в таком состоянии. У него было серое лицо с отпечатком ужаса, а взгляд, казалось он ничего не видел и почти ни на что не реагировал, он был погружен в себя и сначала не поздоровался и просто стоял и молчал.

- Олег, что случилось?

- Влад разбился. Я был там с ним...

- Как это...

Лада резко ослабла и стала сползать по стене на пол. В последний момент она ухватилась за дверную ручку и это не дало ей упасть совсем. Она прижалась к торцу двери и посмотрела на Олега, какими-то несвойственными ей глазами с отчаянием и болью.

- Там был туман... на полигоне. Он видно не рассчитал со скоростью на повороте. Машина перевернулась и тут же загорелась. Мы даже подбежать не успели, - Олег с трудом произнес эти слова, глядя мимо нее. Он не мог видеть ее глаз.

Лада ни о чем не спрашивала, она закрыла лицо руками и уткнулась в дверь. Олег увидел как капли слез заструились у нее между пальцев.

- Лада, я должен тебе сказать... Я понимаю, сейчас... после всего... но тебе надо это знать.

Лада посмотрела на него таким взглядом, что она уже готова к любой новости и ее уже ничто не может тронуть или задеть.

- Я сейчас, когда приехал к тебе, встретил здесь у вашего дома Киру. Она только подъехала. Лада, она беременна. От Влада. Третий месяц. Она говорит, что это его ребенок. И она просто приехала сообщить ему об этом. Она хотела встретиться с ним.

- И что она от меня хочет, чтобы я ей алименты выплачивала? - Лада ухмыльнулась.

- Я сказал ей о том, что случилось и она упала в обморок у меня на руках. Мне пришлось отвезти ее домой. Она переживает. Я думаю, она не стала бы врать про отцовство Влада, тем более, что это легко проверить. Ты меня прости, но мне... мне почему-то жалко ее.

Ладу покоробило то, что о случившемся узнала первой не она - жена, а любовница, почти посторонний человек, пусть даже вынашивающий его ребенка. Это было несправедливо и болезненно.

- Жизнь Влада была застрахована, - сказала Лада. Ей вернулась возможность трезво смотреть на вещи и теперь она снова стала похожа на прежнюю Ладу, - Я должна получить очень приличную сумму. Возьми эти деньги и распредели поровну между его детьми. Но только сделай так, чтобы моего присутствия нигде не требовалось и чтобы я не видела ни его детей, ни их матерей.

Она встала, опираясь руками о стену, и прошла на кухню, чтобы сварить себе кофе. Олег посмотрел ей вслед и, глядя на эту стойкую, сильную женщину, ему стало спокойней и состояние безысходной грусти сменилось задумчивой рассудительностью, присущей восточной мудрости.

часть 3, глава 1

1

Белые стены, медные колокола звонницы, под сводом приоткрытые железные ворота, которые ненавязчиво приглашали войти. Лада разглядывала монастырь и внешне он ей нравился все больше; строгая аскетика, лаконичные формы, пробуждающие скорее умиротворенность, чем восторг. Девушка, немного отдохнув, снова повесила сумку с вещами на плечо и прошла внутрь, в ворота, которые, казалось, были приоткрыты специально для нее. Двое встреченных по дороге сестер-послушниц проводили ее к настоятельнице монастыря. С матушкой Антониной Лада общалась через Интернет и после настойчивых просьб девушки, монахиня пригласила ее в монастырь.

Настоятельница встретила ее на скамейке перед церковью, где проходили службы. Это была невысокая, полная женщина; у нее было румяное лицо и яркие светлые глаза, искрящиеся и выдающие внутренний покой. И действительно она не производила впечатления человека, терпящего лишения (как впрочем и остальные монахини монастыря), скорее наоборот - в каждой встреченной здесь женщине было что-то особенное, как будто они все вместе обладают чем-то, что отсутствует в светской жизни обычных людей.