Полет сокола - [6]

Зуга отставил бокал, выпрямился и достал из серебряного футляра сигару. Закуривая, он задумчиво нахмурил брови.

— Ты вот хочешь ехать в Африку по высоким соображениям… Мне, наверное, тоже стоит туда отправиться, но по более серьезной причине — за кровью и золотом. У меня есть предложение. — Он лихо отсалютовал бокалом. — Экспедиция Баллантайнов!

Робин неуверенно рассмеялась, приняв это за шутку, однако послушно подняла бокал, все еще почти полный.

— За экспедицию! Но каким образом? Как мы туда доберемся, Зуга?

— Как зовут того типа из газеты? — поинтересовался брат, не ответив.

— Уикс, Оливер Уикс. Только с какой стати он станет нам помогать?

— Я придумаю вескую причину, — пообещал брат.

Робин припомнила, что даже в детстве Зуга обладал недюжинным красноречием и даром убеждения.

— Ты знаешь, пожалуй, я тебе верю, — улыбнулась она.

Они выпили вино, и, опустив бокал, Робин почувствовала, что счастлива как никогда.

Снова они увиделись лишь через полтора месяца. Робин выходила из вагона, а Зуга пробирался к ней сквозь сутолоку вокзала Лондон‑Бридж, возвышаясь над толпой в цилиндре и широком пальто‑накидке.

— Сестренка! — радостно воскликнул он, обнял сестру и приподнял. — Мы едем, на самом деле едем!

Нанятый кеб стоял наготове, и едва они сели, возница хлестнул лошадей.

— От Лондонского миссионерского общества не оказалось никакого проку, — начал Зуга, все еще придерживая Робин за плечи. Кеб покачивался, грохоча по неровным булыжникам. — Я внес общество в список на пятьсот монет, так их чуть удар не хватил. Пожалуй, они предпочли бы навсегда оставить отца в Черной Африке, да еще приплатили бы пять сотен, чтобы он никогда не возвращался.

— Так ты и к совету директоров ходил? — удивилась сестра.

— Оставил козыри напоследок, — улыбнулся Зуга. — Следующим номером был Уайтхолл — я встретился с первым секретарем. Он был очень любезен, пригласил меня на обед в «Травеллерс» и очень сокрушался, что не может оказать финансовое содействие. Они слишком хорошо помнят отцовское фиаско с Замбези… Однако я получил от него рекомендательные письма — не меньше дюжины, ко всем важным лицам — к губернатору колонии, адмиралу Кемпу в Кейптауне и прочим.

— На письмах далеко не уедешь, — вздохнула Робин.

— Потом я направился к твоему газетному приятелю, — продолжал брат. — Удивительный коротышка, подметки на ходу рвет! Едва я заикнулся, что мы собрались в Африку искать отца, как он подскочил и захлопал в ладоши, как мальчишка на кукольном представлении про Панча и Джуди. — Зуга крепче обнял сестру. — Признаюсь, твое имя я использовал вовсю, и это сработало. Малыш получит все права на издание наших путевых журналов и дневников и на обе книги в придачу…

— Обе книги? — Робин испуганно отшатнулась.

— Ну да, обе, — усмехнулся он, — твою и мою.

— Я должна написать книгу?

— А как же! Экспедиция глазами женщины. Я уже подписал договор от твоего имени.

Робин рассмеялась, с трудом переводя дух.

— Не слишком ли ты торопишься?

— Коротышка Уикс подписался на пять сотен, — деловито продолжал брат, — а следующим в списке было Общество борьбы с работорговлей, тут все пошло как по маслу. В патронах у них его королевское высочество, а он читал отцовские книги. Мы должны доложить о положении дел во внутренних районах к северу от тропика Козерога, и получаем за это еще пятьсот гиней.

— Зуга, ты просто волшебник!

— Ну и, наконец, Лондонская Богоугодная компания по торговле с Африкой, которая последние сто лет работает исключительно с западным побережьем. Я убедил их в срочной необходимости заняться и восточным, в результате чего был назначен агентом компании с заданием изучить местный рынок пальмового масла, копаловой смолы, меди и слоновой кости. Имеем с них последние пять сотен и винтовку Шарпса в подарок.

— Полторы тысячи гиней! — ахнула Робин.

Зуга кивнул.

— Вернемся домой с шиком.

— Когда?

— Отправимся на американском торговом клипере, что через шесть недель отплывает из Бристоля к мысу Доброй Надежды и далее в Мозамбик. Я возьму отпуск из армии на два года — тебе придется сделать то же самое в миссионерском обществе.

События мелькали одно за другим, как во сне. Совет директоров Лондонского миссионерского общества, возможно, от облегчения, что не придется платить за переезд и обустройство Робин в дебрях Черного континента, проявил неслыханную щедрость, решив сохранить за Робин ее жалованье на время отсутствия, и осторожно пообещал по возвращении пересмотреть условия работы. Если она проявит себя, то получит постоянное место в Африке. Это было даже больше, чем ожидала Робин, и она принялась рьяно помогать Зуге готовиться к отъезду.

Дел оказалось так много, что шести недель едва хватило, но вскоре гору экспедиционного оборудования погрузили в трюм изящного балтиморского клипера.

Ходовые качества «Гурона» вполне соответствовали его внешнему виду, оправдывая выбор Зуги. Под умелым управлением Мунго Сент‑Джона корабль забирал к западу, чтобы пересечь экваториальную штилевую полосу в самом узком месте. Не потеряв из‑за штиля ни одного дня, «Гурон» пересек экватор в 29° западной долготы, и капитан тут же взял влево навстречу юго‑восточным пассатам. Корабль лавировал круто к ветру, сопровождаемый стайками летучих рыб, и лишь когда на горизонте показался остров Тринидад, хватка пассатов наконец ослабла. С ревом налетел норд‑вест, и подхваченный им «Гурон» помчался вперед под сплошной низкой пеленой, через которую дни и ночи напролет не пробивались ни солнце, ни луна, ни звезды, и в результате едва не оказался выброшенным на берег в двухстах милях к северу от мыса Доброй Надежды, места своего назначения.