Полет шершня - [31]

Он кивнул.

– Такой сигнал – это серия импульсов, вернее всего, очень быстрых: скажем, тысячу единиц в секунду. На слух звучит как продолжительная музыкальная нота. Так что сразу понятно: это не Би-би-си. И очень отличается от точек-тире военной морзянки.

– Вы ведь инженер. Можете собрать приемник для распознания именно такого радиосигнала?

Дигби озадачился.

– Он должен быть портативным.

– Да, чтобы помещался в чемодан.

– И работать от батарей, чтобы быть автономным.

– Да.

– А что, возможно. В Велвине, это на полпути между Бличли и Лондоном, вы знаете, работает команда высоколобых, они примерно чем-то таким занимаются. Взрывающиеся репки изготавливают, передатчики маскируют под кирпичи, все такое. Думаю, им под силу и такой приемник соорудить.

Официант принес еду. Салат из помидоров, заказанный Хермией, был посыпан рубленым луком и украшен веточкой мяты, и она подивилась про себя, отчего это британские повара не готовят блюда, которые так просты и вкусны, а упирают на вареную капусту и консервированные сардины.

– Что подвигло вас к созданию «Ночного дозора»? – спросил ее Дигби.

Она не поняла, что он имеет в виду.

– Ну… Тогда это казалось удачной мыслью.

– И все-таки, не могу не заметить, не каждой молодой женщине придет в голову такая мысль.

Ей сразу вспомнилась битва, которую по этому поводу пришлось выдержать еще с одним бюрократом вроде Вуди.

«В самом деле, почему я так настаивала?»

– Мне хотелось подставить подножку нацистам. Есть в них что-то для меня абсолютно нетерпимое.

– Может, то, что фашизм сваливает все проблемы на людей других рас?

– Да, это тоже, но главное – их мундиры, напыщенный вид, все это щелканье каблуками… и то, как они подвывают, произнося свои гнусные речи. Меня тошнит от этого.

– Где вы с таким столкнулись? В Дании не так много нацистов.

– В тридцатых я провела год в Берлине. Видела, как они маршируют, салютуют и плюют на людей, как разбивают витрины еврейских магазинов. Помню, еще подумала тогда: нет, их надо остановить, не то они изгадят весь мир. И я по-прежнему так думаю. Более того, сейчас я в этом уверена, как никогда.

– Согласен, – улыбнулся Дигби.

Хермия ела фрикасе и то и дело ловила на себе взгляд Дигби, взгляд, в котором читались восхищение и страсть.

«Этого еще не хватало! Если он в меня влюбится, все закончится неурядицами да разбитым сердцем».

И все равно было приятно, хоть и немного тревожно, что из-за нее так откровенно плавятся от желания. Она даже вспыхнула разок и смущенно прикрыла рукой шею.

И тогда Хермия стала думать об Арне. Про то, как впервые заговорила с ним в баре горнолыжного отеля в Норвегии и сразу поняла, что нашла именно того человека, которого искала.

«Теперь понятно, почему у меня никогда не было нормальных отношений с мужчинами, – написала она матери. – Это потому что тогда я еще не встретила Арне».

Когда он сделал ей предложение, Хермия ответила ему так: «Знала бы, что на свете бывают такие, как ты, давным-давно вышла бы замуж».

Она соглашалась на все, что он предлагал, хотя обычно была так своевольна, что не могла даже квартиру делить с подругами – не уживалась. Арне лишил ее воли. Он приглашал – она принимала приглашение; он ее целовал – она готовно приникала к нему; он забирался под лыжный свитер и гладил ей грудь – она только вздыхала от наслаждения, а когда в полночь постучался в дверь ее номера, сказала: «Как же я рада, что ты пришел».

Мысли об Арне помогли держать дистанцию с Дигби, и в разговоре Хермия все время сворачивала на политику. Союзная армия в составе Британии, ее доминионов и «Свободной Франции» на днях вступила в Сирию. Впрочем, там произошли небольшие стычки и перестрелки, которые, сошлись они оба во многом, вряд окажут существенное влияние на ход военных действий. Самое важное сейчас – это, конечно, конфликт в Европе и «состязание» между бомбардировщиками.

Когда Дигби и Хермия вышли из ресторана, уже стемнело, но светила полная луна. Они направились на юг, к Пимлико, где жила мать Хермии и где она рассчитывала переночевать. Под кронами Сент-Джеймсского парка, когда тучка наползла на луну, Дигби сильной рукой привлек ее к себе и поцеловал.

Нельзя было не восхититься тем, как ловко он это проделал. Хермия ахнуть не успела, как он приник к ее губам. Понятное дело, следовало возмутиться и отпихнуть наглеца изо всех сил, но, к ужасу и стыду своему, Хермия обнаружила, что отвечает на его страсть. Тело вдруг вспомнило, каково это – почувствовать прикосновение твердой мужской руки, горячей кожи, и само подалось в объятия.

Они жадно целовались с минуту, а потом он положил руку ей на грудь и чары рассеялись. Нет, уж слишком она взрослая и почтенная, чтобы ее лапали в парке! Хермия с усилием отстранилась. Мелькнула мысль привести его домой, к матери. Она представила себе шокированные лица Мэгс и Бетс и расхохоталась.

– Что такое? – спросил уязвленный Дигби.

Хермия осеклась.

«Чего доброго, подумает еще, что смеюсь над его увечьем! Надо быть осторожней с насмешками».

– Моя мать – вдова, и живет с подругой, которая замужем никогда не была, – поспешила она объяснить. – И я представила, как бы они среагировали, объяви я, что хочу привести на ночь мужчину!