Полет инженера Андре - [19]

- В следующий раз? - спросил Сведенборг.

- Эллиптический эллинг, и намного просторнее, - повторил Андре.

- В следующий раз?

- Мы всего-навсего пионеры, - ответил Андре. - За пионерами идут последователи, призванные завершить начатое. Вот Нансен, к примеру, не пионер. У него было много предшественников. Один из них - Джон Франклин. Его экспедиция окончилась ужаснейшей трагедией. Это было больше пятидесяти лет назад. Затем можно назвать экспедицию "Жаннеты", которая тоже обернулась страшной трагедией. Нансен был не пионером, а последователем, когда решил дрейфовать вместе со льдами на "Фраме". Он совершил то, с чем не справились многие до него, причем воспользовался опытом всех тех, кто потерпел неудачу. Он был последователем, а не пионером.

В четыре часа утра 7 июля Стриндберг записал в нашем метеорологическом журнале, что дождь прекратился, а умеренный южный ветер сменился довольно свежим северным.

- Ты оказался прав, - сказал лейтенант Норселиус, обращаясь к Андре. Южный ветер не продержался долго.

- Если бы мы стартовали вчера вечером, - отозвался Андре, - мы сейчас или немного позже вернулись бы обратно на Шпицберген после короткого броска на север.

Члены экспедиции собрались на совещание в просторной каюте Андре на "Свенсксюнде". Кроме Анд-ре, Стриндберга, Сведенборга и меня, присутствовали Машурон, инженер Стаке и капитан Эренсверд. Руководил совещанием Андре

Условились, что решающим голосом обладают только Андре, Стриндберг, Сведенборг и я. За Машуроном и Стаке признается право требовать, что бы их мнение заносилось в протокол. Роль Эренсверда не уточнялась, во всяком случае, он мог свободно участвовать в обмене мнениями и излагать свой взгляд.

После долгой дискуссии с многочисленными отклонениями от сути мы единогласно приняли два решения:

1. До 15 июля мы ждем возможно более благо приятного ветра для старта.

2. После 15 июля, если еще будем находиться на Датском, мы будем довольствоваться и менее благоприятными метеорологическими условиями, взлетим, как только вообще позволит ветер.

Мы пообедали вместе с тремя газетчиками - Стадлингом, Лернером и Фиолетом - и известили их о нашем решении.

- Весь мир ждет, - сказал доктор Фиолет.

- Ну, с этим мы не обязаны считаться, - возразил Андре. - Наш старт определяется чисто техническими и метеорологическими факторами. С другой стороны да, есть и "другая сторона" все столь ко ждали, столько предвкушали, что мы просто обязаны стартовать. В этом мои товарищи всецело согласны со мной, - добавил он.

Пятница, 9 июля, тяжелые низкие тучи, западный ветер, сильный дождь.

Инженер Стаке доложил, что после штормовой ночи с 6 на 7 июля он добавил в оболочку шара свыше трехсот кубических метров газа. Нильс Стриндберг заметно обеспокоился.

- Разве оболочка повреждена? - спросил он.

- Не знаю, - ответил Стаке. - У меня не было возможности ее проверить. Я только восполнил потерю газа. Не знаю, как и почему шар потерял эти кубометры.

- А ты не тревожься, - сказал Стриндбергу Сведенборг. - Одно слово, и я тебя заменю. Мол, простудился, или живот болит, или еще что-нибудь. Температура тридцать девять по Цельсию, очень даже просто при помощи спички.

Тревогу на лице Стриндберга вытеснила приветливая улыбка.

- Дорогой друг, - сказал он, - ты неверно толкуешь мое беспокойство. Меня беспокоит прочность шара, а не мое участие в экспедиции Когда "Свенсксюнд" уйдет на юг, у тебя будет каюта на одного. На следующий год в это время ты, наверно, будешь уже капитаном артиллерии. Немного удачи - и дослужишься до майора.

Барометр медленно падал, западный ветер усиливался. На канонерке царила атмосфера нервозности, нетерпения и праздности. Это касалось не только членов экспедиции и офицеров, но и команды. Мрачный, суровый ландшафт, ветер, холодные дожди, низкие тучи, долгое ожидание - все это вместе было почти невыносимо.

Во второй половине дня ветер резко переменился и подул норд-ост, барометр продолжал падать.

Вечером мы с доктором Лембке засиделись допоздна в кают-компании младших офицеров, остальные давно разошлись по каютам.

- Я все пытаюсь найти какое-то философское обоснование, веские логические доводы, которые оправдали бы эту безумную попытку достигнуть Северного полюса на воздушном шаре, - говорил он.

- Иначе говоря, ты не веришь в наш успех.

- Не знаю, что тебе ответить на этот вопрос. Хотя он правильно сформулирован - все дело в вере. И еще одно, - продолжал он, подливая себе пунша. - Ваша аптечка включает изрядный запас лимонной кислоты как антискорбутного средства.

- Анти чего? - спросил я.

- Против скорбута, цинги. Аптечку составлял профессор Альмквист. Он был судовым врачом у Норденшёльда на "Беге". За весь рейс не было ни одного случая цинги. Но они везли с собой свежий картофель, закупленный в Италии.

- Картофель - это слишком тяжело для аэростата, - сказал я.

- Наши языческие предки, викинги, ели лук во время своих плаваний. Они совсем не знали цинги. Норденшёльд рекомендует для профилактики столовую ложку морошки в день. Я не верю в лимонную кислоту.

- Наше путешествие будет недолгим, - возразил я. - Нам не нужны ни картофель, ни лук, ни морошка, ни лимонная кислота.