Полёт феникса - [3]

— Люди всегда пытаются увильнуть и платить меньше, ничего не поделаешь. Придётся твоим чиновникам надзирать ещё и за этим. И, знаешь… запрети учреждениям принимать любые решения без гербовых бирок или бумаг. Ведь и завещания, и дарственные, и всё прочее нуждаются в утверждении властей, так? Или суды — пусть не берутся за дела, если стороны не могут подтвердить сам факт законности заключения сделки! Хотите обойтись без бирки — отлично, но на свой страх и риск, что в случае любых разногласий вам никто не поможет их уладить.

— Я же знал, что ты что-нибудь придумаешь! — Тайрен с широкой улыбкой хлопнул меня по плечу.

— Только я не знаю, что делать, если и их начнут подделывать, как монеты…

— Ну, это просто — свидетели, — отмахнулся Тайрен. — Без них и так ни одно дело не обходится.

Окрылённый Тайрен умчался во дворец воплощать в жизнь новые идеи, а я решила ещё разок прогуляться. Сидеть в комнатах было душно, куда лучше я чувствовала себя в открытых галереях или в беседке над неизменным прудом. И ветерком обдувает, и от летнего солнца крыша защищает. Вот так и начинаешь понимать, что кондиционер — великое изобретение человечества. Увы, здесь бы доступен только ручной кондиционер типа "веер".

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая черепичные крыши в рыжеватые тона. Скоро меня позовут ужинать в общий зал, и это будет единственный раз за день, когда я встречусь с приёмными родителями. Ни они, ни я не стремились наладить более близкое общение. Возможно, они были неплохими людьми, но мы оставались чужими друг другу, и ничего, кроме формального родства и достаточно шкурного интереса с обеих сторон, нас не связывало. Пожилая пара со мной была любезна до приторности, я старалась вести себя почтительно, как положено дочери, но по своим комнатам мы расходились с чувством облегчения. Я так точно.

Как же всё-таки хорошо, что моя будущая сверковушка так и продолжала обретаться в монастыре! Я не заговаривала с Тайреном на эту тему, но навестивший меня однажды Гюэ Кей, занявший теперь пост командира одной из дворцовых гвардий, подтвердил, что возвращать мать ко двору новый император не собирается. Общение с прежней императрицей для меня было нелёгким испытанием, даже когда у неё не было повода держать зуб персонально на меня, а уж во что бы оно превратилось теперь, и представлять не хотелось. А ведь мужняя жена должна служить свекрови пуще собственной матери. Именно свекровь — её новая семья, в то время как прежняя остаётся в прошлом, и даже траур по матери был куда короче и легче, чем по родителям мужа.

Как хорошо, что я буду от этого избавлена. Чтобы отравить мне жизнь, хватит и Мекси-Цу.

Я остановилась, глядя на своё отражение в зеленоватой стоячей воде пруда. Внезапно пришло в голову, что коллективную табличку семьи "Лезарефиса" теперь можно смело выкинуть. И, скорее всего, дворцовые слуги уже так и сделали. Всё равно попытка помолиться перед ней или принести жертвы по местным обычаям однозначно расценивалась как отказ от удочерения.

Под поверхностью воды уже клубились крупные рыбы с красной и золотистой чешуёй. Я простояла на берегу достаточно долго, чтобы у них появилась надежда на корм. Вздохнув, я отвела от них взгляд, и сделала шаг по дорожке вдоль пруда, когда какое-то движение, замеченное краем глаза, привлекло моё внимание. Кто-то шарахнулся за заросли бамбука, стоило мне повернуться в его сторону.

— Ты заметила? — я обернулась к служанке.

— Что заметила, госпожа?

— Там кто-то есть, — я сделала несколько шагов, обходя бамбук по широкой дуге.

— Должно быть, там кто-то из слуг, госпожа. Сюда не может попасть посторонний.

— Тогда почему он прячется?

Служанка не ответила — должно быть, не успела, потому что человек прятаться передумал. Наоборот, вышел из зарослей на освещённое место и уставился на меня. Одет он бы действительно как слуга, и если бы не его шараханье в кусты, я бы не обратила на него внимания. Это же не Внутренний дворец, куда мужчинам, кроме гвардейцев и евнухов, хода нет.

— Умоляю вас, госпожа, не бойтесь, — проговорил он, подняв руку. — Я не стану причинять вам вреда.

Я неожиданно для себя фыркнула. Ярко представилось, как он сейчас запоёт красивым тенором: "Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь! Я не стану вам вредить. Я пришёл вас умолять о милости одной!.." А можно ещё вспомнить Дон Жуана с Донной Анной…

— Я сказал что-то смешное?

— Ну, вообще-то да. Пролезли сюда обманом, переодевшись, а теперь говорите, что не причините вреда. Люди с мирными намерениями так себя не ведут.

Что он переоделся, я не сомневалась ни минуты. Слуги так не держатся, это я уже научилась отличать.

— Но я действительно не хочу зла. Я просто должен был вас увидеть.

— Что ж, вы меня увидели, — нелюбезно сказала я. — Теперь можете уходить.

— Но, госпожа… — он сделал шаг вперёд, остановился, словно в нерешительности. — Прошу простить мне мою дерзость. Но я должен был вас увидеть! В столице так много говорят о вас, ходит так много слухов… Не отличишь, где истина, где ложь. И вот я пришёл… У меня не было намерения вас оскорбить!

Ещё один любопытствующий, брезгливо подумала я. Надо будет пожаловаться хозяевам, пусть дознаются, кто его сюда пустил. Хоть я и не сторонница жестоких наказаний, но кто-то точно заслужил свою порцию палок.