Полет души - [31]

— И тебе доброе утро, Найси, — продолжала Джун, усаживаясь на край бассейна и протягивая к дельфину руки. — Я хочу потрогать его.

Хорошо бы она захотела потрогать и меня, пронеслось в голове Бретта. Он вздрогнул, представив, как тонкие пальцы Джун касаются его, особенно некоторых частей его тела.

Найси тем временем опять скрылся под водой и плавал кругами, не торопясь удовлетворять желание Джун.

Бретт скользнул в бассейн и похлопал ладонями по поверхности воды. Джун, опустившись на колени, повторила его движение. Найси зигзагом проплыл по водоему и высунул голову прямо перед Джун.

— Думаю, он не на шутку в вас влюбился, — заметил Бретт.

Джун пожала плечами.

— Я не принадлежу к тому типу женщин, которые вызывают у людей или у животных необыкновенную страсть.

— Это вы сказали. Эй, Найси, смелее. Ты же хочешь поцеловать ее.

Найси подплыл ближе и прижался кончиком носа к щеке Джун. От удивления у Бретта расширились глаза. А Джун коснулась оставленного дельфином мокрого пятна на щеке и, выпрямившись, в полном восторге воскликнула:

— Он поцеловал меня!

— Ну, если бы я знал, что это так вас взволнует…

Джун, подняв брови, взглянула на него.

— Кажется, вы со мной заигрываете?

Бретт решительно замотал головой. Но он действительно заигрывал с ней, потому что ему чертовски хотелось перемен в их отношениях. Он подтянулся и уселся рядом с Джун на край бассейна. Она пристально смотрела на него, будто хотела проникнуть в глубину его мыслей. И в этом ее взгляде Бретту почему-то привиделось — что за странность? — не то сочувствие, не то сострадание.

— Знаете, что я думаю? — спросила неожиданно Джун. — Я думаю, спасая дельфинов, вы спасаете и себя. Вы заботитесь о них, потому что, когда вы были маленьким, никто не заботился о вас. Я права?

Некоторое время Бретт молчал, вдумываясь в ее слова. Он никогда не рассматривал свою работу под таким углом.

— Может быть, вы правы, миз Джун. Может быть.

Найси снова приблизился к Джун. Она наклонилась к нему и опустила руку в воду. Бретт заметил обнажившуюся в вырезе топа грудь. Хорошо бы коснуться губами этой нежной плоти, подумал он, но успел подавить эту мысль до того, как на нее успело отреагировать тело. Джун ни какая-нибудь девчонка, ищущая любовных утех. С такими женщинами полагается ходить в рестораны, в театры, на выставки. А он ничего этого дать ей не может.

Неожиданно Джун повернулась к нему.

— Вы хотели знать, кто такая Джун Росс? Это женщина, которая многого добилась, которая живет согласно своим принципам и которая… вполне счастлива.

Джун почувствовала, что последняя часть этого заявления прозвучала не очень убедительно, но Бретт согласно кивнул.

— Значит, вот оно как, Джун. Значит, вы счастливы…

— Да, я действительно очень и очень счастлива. У меня прекрасная квартира, успешное дело, куча денег и, если хорошенько посмотреться в зеркало, я еще вполне ничего. — Нотка неуверенности проскользнула в ее голосе. — У меня есть все, чего я хочу. К тому же я молода и могу еще многого добиться.

— Уверен, что так оно и будет.

Джун пожала плечами.

— По правде сказать, иногда я чувствую себя немного одинокой, но это потому, что я слишком много работаю. Однако без этого нельзя преуспеть. И — знаете? — мне это нравится. Я счастлива, — повторила она.

Бретт молчал. Деланная улыбка постепенно сползала с лица Джун.

— Какая же я лгунья, — сказала она наконец и уткнулась головой в колени.

Бретт не знал, как реагировать на это признание. Ему хотелось положить руку ей на плечо, погладить по голове — как-то утешить, но он не решился.

Джун подняла голову.

— Я никому этого не говорила. На днях мне исполнилось тридцать. И я ощущаю… пустоту. И от этого мне становится по-настоящему плохо. У меня есть все. Люди меня уважают. — Она, прищурившись, взглянула на Бретта. — Во всяком случае, большинство людей.

— Я тоже уважаю вас.

— В самом деле?

— Конечно. Вы действительно многого добились. Почему же вы ощущаете пустоту?

— Хотелось бы мне знать почему. Я никому не говорю о своих ощущениях, потому что надо мной будут смеяться. Узнай об этом моя мать, она отправила бы меня к своему психоаналитику. Для моих родителей счастье — это успех. Никто не поймет меня. И меньше всего вы, поэтому я не знаю, зачем я вам все это говорю.

— Возможно, вы мне не поверите, но я вас понимаю.

— Понимаете?

— Когда я работал дрессировщиком, я получал удовольствие от своей работы, мне нравилось внимание публики, и особенно молодых женщин. Но оказалось, что этого недостаточно.

Джун вздохнула, переключив свое внимание на Найси.

— Но у вас были дельфины. Они занимали вашу душу и сердце. — Она покачала головой. — А у меня — совсем другое. Я не могу представить, что можно все бросить и начать какую-то иную жизнь. Люди подумали бы, что я сошла с ума.

— Именно так они и подумают. Джун, никто не заставляет вас отказываться от того, чего вы добились тяжким трудом. Просто сейчас у вас — как бы это сказать? — переходный период.

Джун с надеждой посмотрела на него.

— Вы так думаете?

Пальцы Бретта сами собой протянулись к ее щеке и погладили ее.

— Конечно. Вам перевалило за тридцать. Для некоторых даже двадцатилетний рубеж настоящее потрясение. Вы обязательно найдете себе друга, выйдите замуж, обзаведетесь семьей, и все встанет на свои места.