Полет бабочки. Восстановить стертое - [58]

Все разрешилось словно само собой. Назревал юбилей одного из крупных питерских вузов, а заодно и юбилей бывшего ректора, жившего ныне в Краснодаре. Решили слить два этих обстоятельства в один флакон и послать кого-то к юбиляру — взять интервью. Напросился Андрей, рассчитывая скоренько написать статью на месте, переправить в редакцию по электронной почте и завернуть на пару дней в Сочи — а вдруг повезет?

В Краснодаре Андрей действительно управился быстро, а вот Сочи встретил его неласково — холодным ливнем. Ночлег пришлось искать самостоятельно — кто стал бы ему оплачивать гостиницу! Снял у первой попавшейся бабки с вокзала комнату на два дня, перекусил в ближайшем кафе и поехал в центр. Где искать Марину, он не представлял даже приблизительно. Ехать к бабе Глаше, судя по телефонному разговору с ее сыном — с кем же еще! — смысла не было. К бывшему мужу Марины?

Валерий, как и следовало ожидать, встретил его так же неприветливо, как и город в целом. Тому обстоятельству, что приходившая к нему женщина — действительно Марина, нисколько не удивился.

— Охотно верю, — хмыкнул он. — Только пока это не будет документально подтверждено, на квартиру пусть не рассчитывает.

— Да не в квартире дело! — возмутился Андрей.

— Извините, но я ей помогать не намерен, — безукоризненно вежливо ответил Валерий. — И вам не советую. Благодарности не дождетесь. И где она сейчас, не представляю. Всего хорошего.

— Подождите! — остановил его Андрей, когда Валерий уже закрывал дверь. — У вас нет случайно фотографии Марины?

— А зачем вам? — удивился Валерий. — Она, как вам известно, на свои фотографии сейчас мало похожа. Или вы хотите оплатить ей пластическую операцию? По вашему виду не скажешь. — Он с усмешкой оглядел Андрея. — Ладно, посмотрю сейчас. Подождите здесь. Хотя она все барахло утащила. Разве что если на антресолях?

Он ушел и пропал. Андрей присел на перила площадки, закурил. Если повезет, сейчас он узнает, как выглядела Марина раньше. Интересно, что имел в виду ее муж, говоря, что помогать ей не стоит, поскольку благодарности все равно не дождется?

— Эта дрянь действительно утащила все, — удрученно ответил вернувшийся минут через пятнадцать Валерий. — Даже свадебный альбом, хотя я не представляю, на кой ляд он ей сдался. Назло, наверно. Что вы так на меня смотрите? Или не в курсе? Пожалуй, что и так.

— Я нашел ее, — попытался объяснить Андрей. — На дороге. Полуживую. Привез в больницу. Узнал, что она потеряла память, что ей некуда идти. Хотел хоть как-то помочь. Так что, как вы говорите, я действительно не в курсе.

Валерий смотрел на него, задумчиво покусывая губу.

— Заходите, — сказал он наконец, открывая перед Андреем дверь.

В квартире отчетливо пахло плесенью, в ней было сыро и холодно.

— Окна на север, солнца нет, — словно прочитал его мысли Валерий. — Море близко. Весной уберешь зимнюю одежду, а она за лето возьмет и заплесневеет. Вы ведь не местный, да? Всем почему-то кажется, что в Сочи просто райское житье. Как бы не так! Когда-то сюда преступников ссылали — помирать от малярии. Половина сочинцев — приезжие. Знаете, шутка есть такая, что сочинец — это отдыхающий, которому не хватило денег на обратную дорогу. Те, у кого есть возможность, хотели бы отсюда уехать.

— А я бы не отказался узнать прикуп, — улыбнулся Андрей, присаживаясь за кухонный стол, покрытый голубой клеенкой. — Мне в Сочи нравится.

— Это вы, наверно, зимой здесь не бывали.

Валерий достал из шкафчика чашки, сахарницу, банку растворимого кофе, вазочку с недорогим печеньем.

— Или покрепче? Коньячку?

— Не откажусь, — кивнул Андрей.

— Не хотел вас разочаровывать. — Разлив коньяк по рюмкам, Валерий задумчиво посмотрел сквозь свою на свет, чуть приподнял и залпом выпил. — Но решил, что лучше все же рассказать. Чтобы потом ничему не удивлялись. Обидно мне бывает за добрых самаритян, когда их за нос водят. Они и так из вымирающего племени. Я, например, к ним не отношусь. Зато мама у меня такая была. Всем была готова помогать. А несчастненькие ей на шею садились и ехали, свесив ноги. И заодно ее грязью поливали. И смеялись над ней. А от Марины вы точно благодарности не дождетесь. Поверьте, я не потому так говорю, что обижен или еще что-то там. Просто это самое бессовестное и бессердечное существо, которое я только видел. Я теперь понять не могу, как мог столько времени ее не просто терпеть, а любить. Любовь, как говорится, зла, а козлы… и козы этим пользуются.

— Странно, она не показалась мне наглой и бессовестной, — заметил Андрей. — Скорее наоборот.

— Это потому, что она сейчас как жук, барахтающийся на спине, — жестко ответил Валерий. — Потому что беспомощная. Если вы ее найдете и будете дальше ей помогать… Я вам не завидую. Правда, я читал где-то, что, когда при травме страдают лобные доли мозга, у человека резко меняется характер. Но я бы на это особо не рассчитывал.

И он начал рассказывать. О бесконечных Марининых изменах, наглых, в открытую, о ссорах и скандалах. О ее отношениях с немногочисленными приятельницами и родственниками.

— Когда с ее отцом случился инсульт, Марина просто сдала его в интернат. И даже не навестила ни разу. Я один ездил. Ему это, правда, не нужно было, он ничего не соображал, но все равно. Зато из квартиры его выписала. Представляете? Не знаю, как ей это удалось, взятку, наверно, сунула. Отец еще жив, а она приходит и заявляет: я все барахло выкинула, давай наши квартиры на одну быстрей менять. У меня однокомнатная была на Гагарина, а у Марины — на Севастопольской. За них давали трехкомнатную на Макаренко, на самом верху, правда. Но ей туда не хотелось. Нашла вот этот… погреб. Я не хотел, так вы не представляете, что она вытворяла, какие истерики закатывала. И уйдет она от меня, и вены перережет, и… Вспомнишь — вздрогнешь. А когда забеременела… — Тут Валерий помрачнел и начал ложкой превращать кофейную каплю на клеенке в страшную каракатицу. — Она знала, что я ребенка хочу. Да-да, говорила, я тоже хочу. А когда забеременела, ни слова не сказала. Пошла и аборт сделала. Потом уже рассказала, да так весело, ну просто анекдот. Я тогда не сдержался, отвесил ей оплеуху. Первый раз в жизни женщину ударил. Собрался и к матери уехал, она тогда еще жива была. Все, думал, хватит с меня, разведусь. А она на следующий день приехала, плакала, прощения просила. Я, дурак, и дрогнул. Мать отговаривала. Все равно, мол, у вас жизни никакой не будет. И почему я только не послушался? Все своим умом хотел жить. Вот и получил… пряник.