Поле костей. Искусство ратных дел - [3]

Искусством иронии Поуэлл владеет виртуозно. Ирония — способ проникнуть в человеческий характер, ирония освещает взаимозависимость психологии людей и их места в обществе. Так, мать Стрингама Эми Фокс с головы до пят — очень богатая женщина. Ее деспотизм, властность, своеволие — проекция «больших денег».

В одной из книг цикла Поуэлл как бы вскользь замечает, что «обладание деньгами может стать такой же неотъемлемой частью человека, как нос на лице». Ни авторского комментария, ни оценки людей, для которых деньги стали частью их личности, в тексте, разумеется, нет, но читатель может «своими глазами» увидеть, каковы они, эти люди.

Мастерски сделан портрет промышленного магната сэра Магнуса Доннерса. Ничего плохого о нем как будто бы не сказано: красив, умен, энергичен, — но почему-то чем дальше, тем больше этот человек вызывает страх и отвращение. Какие-то детали внешнего облика и поведения, поначалу даже не зафиксированные сознанием, заставляют читателя почувствовать внутренний холод, презрение к людям, скрытую жестокость сэра Магнуса. И вот что важно: большинство этих примет обесчеловеченности воспринимаются как атрибут «капитана индустрии», то есть как непременное, необходимое условие для того, чтобы стать и быть «магнусом».

Автор несколько раз замечает, что было бы ошибкой не видеть силу воли, силу характера, энергию людей Сити. Но он показывает ограниченность этой силы, ее механическую однолинейность. Сити иссушает душу, даже люди от природы одаренные что-то безнадежно утрачивают, лишаются каких-то важных свойств личности.

Людям Сити в романах цикла противостоят люди искусства. Противопоставление это, разумеется, не новое, но ни в какой мере не утратившее своей оправданности. Автор хорошо знает этот круг и не скрывает его теневых сторон. Но люди искусства у Поуэлла при всех их слабостях сохраняют истинную человечность. Художники Дикон и Барнби, писатель Трэпнел и особенно композитор Морланд воплощают для автора творческое начало. Работа — всегда, при любых обстоятельствах, творчество как смысл и цель жизни — вот в чем великое преимущество художника перед людьми бизнеса.

Враждебность современного «общества потребления» искусству раскрывается в романе «Книги для мебели» (1971). Именно здесь Поуэлл скажет, что даже в то время, когда имя писателя повторяется во всех газетах, он может быть вынужден выпрашивать деньги взаймы, чтобы не умереть с голоду до следующей книги.

Не обходит ирония Поуэлла и опасность «соблазнов» коммерческого искусства, разрушительного для таланта художника стремления угождать читателю или зрителю. В том или ином виде, в той или иной мере противоречие бизнес — искусство присутствует почти во всех книгах цикла.

Над героями комедии Поуэлла, что бы с ними ни происходило, возвышается грозная фигура Времени. Понятие Времени у Поуэлла многозначно: это и рок, управляющий людьми, определяющий их судьбы, и естественная смена «времен года» в жизни человеческой, и конкретно-исторические обстоятельства. Жизненные судьбы героев цикла прямо или косвенно связаны с историей Англии на протяжении более полувека. Людей одного поколения, утверждает автор, сближает дух времени, Zeitgeist. Поуэлл пользуется немецким словом, подчеркивая тем самым важность этого историко-философского понятия.

Связь времен — один из важнейших мотивов цикла Поуэлла. Все повествование строится как глубоко продуманная многоступенчатая система воспоминаний, как система перемещения во времени. В романах Поуэлла — и это естественно при его понимании истории и времени — множество исторических реминисценций и ассоциаций, художественно оправданных и по существу актуальных. Особенно притягателен для автора «Танца под музыку Времени» семнадцатый век. Художники этого века очень остро ощутили могущество Хроноса. И снова о Времени и его могуществе задумались художники века двадцатого.

Время конкретно-историческое и время в масштабе космическом, жизнь поколения и жизнь человечества, диалектика частного и общего в истории и во времени — все эти вопросы пульсируют в искусстве нашего века. Их художественное исследование, поиски их решения мы находим и в «Танце под музыку Времени».

В начальных романах цикла главным историческим событием для его героев остается первая мировая война. На рубеже двадцатых — тридцатых годов между теми, кто участвовал в войне 1914–1918 годов, и теми, кто «опоздал», пролегла пропасть, они старше или моложе «на войну». Но по мере приближения второй мировой войны разрыв между поколениями постепенно сходит на нет. Первая мировая война на глазах у поколения героев Поуэлла уходит в историю.

И все же прошлое не исчезает, не тонет в Лете, из прошлого вырастает настоящее и будущее. Примечательно, что начало первой и второй мировых войн описано у Поуэлла в одном романе («Эвмениды»). Время между войнами как бы сгущено. Однако история не предстает в романе Поуэлла как вечный круговорот одних и тех же событий — ничто не повторяется так, как было.

В отличие от мировой войны 1914–1918 годов вторая мировая война не обрушивается на героев Поуэлла внезапно, она надвигается медленно, ее свинцовая тень нависает над Англией задолго до ее начала.