Поле костей. Искусство ратных дел - [12]

Тем не менее пусть у Бриза и не было бойкости Кедуорда, его честолюбивой, энергичной исполнительности, но я убедился со временем, что Бриз неплохой офицер в своем роде, несмотря на затрапезный вид. Солдаты любили его; Бриз разбирался в людях, к его совету стоило прислушаться.

— За сержантом Пендри приглядывайте, Ник, — сказал он, услышав, что Пендри у меня взводным сержантом. — Сейчас-то он держится браво, но хватит ли его надолго, не знаю. Его повысили, и он пока усердствует. Но он побыл у меня во взводе капралом и оставил во мне неуверенность. Как бы не оказался он из тех сержантов, что в две-три недели выложатся, а затем скисли. Таких немало встретите. Снимать их с должности — единственный выход.

Вечером того дня, когда Кедуорд водил меня, новичка, по батальону, Бриз зашел со мной в бар гостиницы, в которой был расквартирован наш офицерский состав. Пообедав, младшие офицеры оставляли вестибюль в распоряжение майоров и капитанов, а сами шли в бар, где можно и поговорить свободней, и угостить друг друга. Там было накурено и очень людно. Много штатских посетителей, кой-кто из наших полковых, несколько офицеров из дивизионной роты связи, размещенной в городе, а также двое-трое летчиков. У стойки — Памфри, один из наших младших офицеров. Облокотился, разговаривает с двумя военными священниками и незнакомым лейтенантом, из наших тоже, судя по знакам различия. У лейтенанта большое, одутловато-круглое лицо; спутанные клочковатые усы блестят от пива. В толстых губах — окурок сигары. Несмотря на усы и на изрядную лысоватость, он, как и Кедуорд — но совсем по-иному, — напоминает подростка, вырядившегося офицером. В отличие от Кедуорда у этого вид поразительно какой-то виноватый и потому-то именно подростковый: словно школьник наклеил себе усы (а не просто намазал жженой пробкой) и минуту назад сотворил что-то прегадкое и сейчас ждет, что вот-вот его разоблачит директор, который уже не раз ловил его на разных гадостях. Углубить диагноз помешал мне Кедуорд. Он вошел и присоединился к нам.

— Кружку пива, Идуол? — предложил Бриз.

Кедуорд кивнул.

— В новостях передали, Финляндия продолжает отбивать Красную Армию, — сказал он. — Нас, возможно, еще пошлют туда.

Памфри — он тоже не из банковских служащих, продает подержанные автомобили, — махнул нам рукой, приглашая в свою компанию. Рыжий, шумный, задиристый, Памфри всем заявляет, что хочет перевестись в ВВС.

— Нашего полку прибыло, Янто, — крикнул он нам. — Тут лейтенант Бител. Отметился в канцелярии только что и койку получил. Теперь отмечает прибытие со мной и с нашими падре.

Мы протолкались к стойке.

— Илтид Попкисс, наш англиканский пастырь, — сказал Бриз. — И Амброз Дули — он спасает души католиков и такими угостит вас анекдотами, что только держись.

Попкисс щупл и бледен. Заметно сразу, что ему нелегко тягаться с отцом Дули в непринужденно-сердечном общении с паствой. Дули, рослый брюнет с маслянистым, словно бы чуть недобритым лицом, благодушно выслушал отзыв о себе как об отчаянном анекдотисте. Он, видимо, в отличных ладах со своим протестантским коллегой. Лейтенант же Бител робко улыбнулся мне, обнажив под мохрами усов два ряда удивительно плохо подогнанных вставных зубов. Неуверенно протянул мне вялую руку. От его воровато-пугливой манеры делалось как-то не по себе.

— Я рассказываю вот, какая кавардачная у меня получилась поездка из дому сюда, — заговорил он торопливо. — Еще спасибо, начштаба отнесся с пониманием. И как обычно, весь кавардак на совести Военного министерства. Но как бы ни было, а я уже снова в родном полку и рад запить пивом всю передрягу.

Он, возможно, коммивояжер по профессии — привык завязывать знакомства с помощью доверительной скороговорки. Но слишком уж неуверен в себе. Частит, быть может, просто от стеснения. Лацканы френча в пятнах — яичных, что ли; штаны старенькие, мешковатые. Порядком уже выпил. Он, несомненно, старше меня — и это слава богу. Если он и был когда-то в сборной Уэльса, то с тех пор страшнейшим образом одряб — это также несомненно. И горько сознает свою одряблость и потертый вид; вот смотрит виновато на свой френч, отстегнул мятый клапан кармана от потускнелой пуговицы, демонстрирует нам.

— Дадут мне денщика, надо будет выутюжить. Не надевал с тех пор, как вернулся с лагерного сбора пятнадцать или больше лет тому назад. А сейчас по пути сюда пролил на брюки стакан джина, сам не знаю как.

— Предупреждаю вас, от денщика ни черта не добьетесь приличной обслуги, — сказал Памфри. — Ему привычнее рубать уголь, чем утюжить форму, и вам повезет, если он хотя бы сумеет навести блеск на эти пуговицы, а их надраить не мешало бы.

— Время военное, конечно, многого требовать не приходится, — сказал Бител, как бы извиняясь (а вдруг не годится теперь упоминать об утюжке мундира). — Но не повторить ли нам? Мой черед угощать, отче.

Он обращался к англиканскому священнику, но откликнулся, и энергично, отец Дули.

— Это пиво, если не умерить пыл, мне перебунтует кишки, — сказал он. — Но так и быть, из уважения к вам, друг мой.

Бител неловко улыбнулся — очевидно, ему резнуло слух это «перебунтует кишки» в устах священнослужителя.