Поле боя — Пекин - [30]

И в этот самый момент штурман-оператор Тарас Убийвовк прокричал по переговорному устройству:

– Командир, справа по корме – ракета!

А в следующий момент «Язон содрогнулся от страшного удара!

Это оставшийся, четвертый «Тяньлун» нанес удар. Китайцы, как всегда, взяли хитростью: они ушли в верхние слои атмосферы для того, чтобы образующаяся при трении о воздух плазма скрыла их корабль от локаторов «Язона». Поэтому-то вероломная атака и не была вовремя обнаружена системами предупреждения о нападении.

* * *

Аэрокосмолет «проваливался в атмосферу Земли, и это было смертельно опасно. Если угол и скорость входа в газовую оболочку планеты не будут соответствовать заданным параметрам, то русские аэрокосмолетчики повторят печальную судьбу Тунгусского метеорита.

«Язон» с трудом управлялся, системы одна за другой выходили из строя. Но Экипаж отчаянно боролся за живучесть космического аппарата.

– Командир, поврежден основной теплозащитный экран двигателя, перегрев канала инжектора. Мощность главного двигателя упала на сорок процентов, – доложил штурман-оператор. – Включаю резервный контур охлаждения. Повреждены отсеки правого борта, перебиты магистральные трубопроводы с хладагентом. Утечка газовой смеси во внешнюю среду.

– Понял тебя, – коротко ответил командир экипажа голосом, абсолютно лишенным интонаций. На чувства времени просто не оставалось. Ежесекундно «Язон» мог взорваться.

И нужно было принимать непростое, жизненно важное решение: попытаться сориентировать «Язон» в атмосфере, сбросить скорость до расчетной и продолжать торможение с последующим переходом на атмосферный полет. Существовала теоретическая возможность дотянуть до Уссурийска. А там – совсем недалеко, естественно – для многоцелевого ударного воздушно-космического корабля, находится Хороль с мощной посадочной полосой, резервным местом приземления для другого, еще советского аэрокосмолета «Буран».

Но тянуть в атмосфере на критически поврежденном, рискующем ежесекундно взорваться космическом корабле – это авантюра. Того, что летчики называют «разумный риск», в этом, как говорится – «ноль целых, хрен десятых».

Был еще один вариант. Такой же рискованный, но зато более оправданный: максимально форсировать режим работы маршевого двигателя и вырваться за пределы атмосферы! А там уже выполнить катапультирование и дожидаться спасательного корабля «Буран». Артем Рахимов знал, что именно на такой крайний случай на модернизированном космодроме «Свободный» готов к старту комплекс «Энергия»-«Буран». Но необходимо продержаться некоторое время на орбите, а ведь китайцы не дремлют. Подойдут на единственном уцелевшем своем «динозавре» и сожгут пламенем маршевых двигателей, чтобы боекомплект не тратить! И все же…

– Командир, наблюдаю критический вход в атмосферу искусственного тела, – доложил астронавигатор Игорь Савиных. – Судя по всему, это последний оставшийся аэрокосмолет. Что-то не так пошло у китайцев… Я наблюдаю, как у него плавится обшивка, начинается разрушение конструкции.

Гибель китайского аэрокосмолета по неосторожности его экипажа, или по причине поломки стала последним доводом для майора Артема Рахимова в принятии непростого решения.

– Понял тебя. Тарас, отрегулируй управляющие катушки магнитного поля. Всю энергию дай на вспомогательный защитный экран двигателя.

– Уже делаю. Только все равно вспомогательный экран накроется через полчаса. Плюс-минус пять минут.

– Знаю, хотелось, конечно же, «плюс»… Но нам больше и не надо. И сразу же давай мне обратный отсчет.

– Понял. Выполняю, – пальцы штурмана-оператора проворно забегали по сенсорным панелям пульта управления маршевого двигателя.

– Игорь, в эфир – SOS. И наши координаты через двадцать минут.

– Понял, командир.

Майор перевел боевую виртуальную систему в режим борьбы за живучесть. В этом случае комплексы коммуникаций всех трех членов экипажа работали в режиме локальной сети с обратной связью, это позволяло резко сократить время на принятие решения. А в аварийной ситуации, когда счет времени идет на секунды, это многого стоит.

Вообще-то, по инструкции следовало заглушить маршевый двигатель, но в таком случае и так сильно поврежденный «Язон» становился просто беззащитным куском металлолома. Поэтому в нарушение всех инструкций главный двигатель продолжал работать. Они медленно, но верно выходили из губительных сейчас огненных объятий атмосферы родной планеты. И, чтобы вернуться туда в целости и сохранности, нужно сейчас очень постараться.

– Так, внимание, нам нужно подняться хотя бы на двести километров, тогда у нас появится возможность спастись.

– По времени это пятнадцать минут, командир, – подсказал штурман-навигатор.

– Знаю, тезка. Рассчитай импульсы ускорения и торможения на чрезвычайном режиме маневровых двигателей.

– Так точно. Только маневровые двигатели сгорят.

– Да и хрен с ними. Нам главное живыми из этой передряги выбраться. После чего мы катапультируемся. Все ясно?

– Да.

Времени на споры попросту не было. В полете, неважно – космическом или атмосферном, все решают секунды. И сантименты вроде: «Командир, мы тебя не бросим!» остаются лишь крутым киногероям. Тем более, что командир может принудительно катапультировать всех членов экипажа.