Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне - [65]

.

Отзыв резидентов, предпринятый Берия, стал контрразведывательной катастрофой для внешней разведки МВД, однако его действия в отношении берлинской группы разведчиков стали причиной более неотложных проблем. Очевидно, что штат сотрудников, работающих в Карлсхорсте, имел ключевое значение для любого плана объединения Германии, который мог иметь Берия. Нам удалось отыскать весомое свидетельство того, что Берия практически разрушил и руководящий и «полевой» элементы германского отдела. В обвинительном заключении мы читаем: «В начале июня 1953 года, непосредственно перед событиями 17 июня в Берлине, Берия и Кобулов провели семикратное сокращение аппарата разведки МВД в ГДР, так что к моменту вражеской атаки американской агентурной сети у советских разведорганов, лишенных информации о действиях противника, не было возможности эффективно противостоять его подрывной деятельности»[398]. Это было подтверждено свидетельскими показаниями Савченко и Короткова. Коротков сказал: «Указания Берия и замена сотрудников в ГДР в таком масштабе привели к срыву работы чекистов в Германии»[399].

Другие источники подтвердили действия Берии в отношении сотрудников берлинского аппарата. Петр Дерябин, например, сказал, что «Берлин был признан важной территорией для проведения операций органами государственной безопасности», однако 1700 сотрудников из 2800 «были переведены в другие места, отозваны из Германии или отправлены в отставку»[400]. Василий Ильич Будда, старший офицер контрразведки, был в Карлсхорсте весной 1953 года. Он вспоминает, что накануне событий 17 июня Берия приказал старшим офицерам и руководству секторов и районных отделов немедленно вылететь в Москву. Остальные должны были прилететь позже. Явившись в Москву и доложив о своем прибытии на Лубянке, они сидели без дела до двух часов дня, ожидая каких-нибудь распоряжений[401]. От другого источника мы узнали, что среди отозванных офицеров был полковник Павел Николаевич Медведев, заместитель начальника аппарата в Карлсхорсте и главный советник MfS[402]. Во время восстания эти офицеры из телефонных звонков членов семей, остававшихся в Берлине, узнавали, что на улицах происходит нечто ужасное, но другой информации у них не было, пока некоторые из них не были отправлены обратно.

Берия приказал Фадейкину продумать новое штатное расписание берлинского аппарата. Очевидно, что остаться должны были лишь офицеры, владевшие немецким языком, следовательно Булда, которого Фадейкин прочил в свои заместители, не мог попасть в список[403]. Трудно сказать, было ли это требование Берия серьезным. Или это было частью его плана перетрясти аппарат в Германии? Другой ветеран Карлсхорста, Евгений Викторович Березин, служивший в германском отделе, когда-то изучал албанский язык. Когда Берия спросил его, насколько хорошо тот владеет албанским, Березин ответил: «Почти забыл». На что Берия заметил: «Надо вспомнить... ты едешь в Албанию»[404]. Можно представить, с какими трудностями столкнулся германский отдел в Москве в виду наплыва офицеров из Карлсхорста, особенно узнав, что в тот момент начальник отдела Леонид Емельянович Сиомончук получил приказ сократить число своих сотрудников с шестидесяти пяти до восемнадцати. Никаких объяснений он, конечно же, не получил[405].

За этими действиями по сокращению и реорганизации аппарата МВД в Карлсхорсте и германского отдела в Москве стояла работа специальной комиссии, назначенной Берия и возглавленной Амаяком Кобуловым и Григорием Заболотным, заместителем начальника Управления кадров, отвечавшим за штаты управления внешней разведки. Это назначение рассматривалось в Управлении кадров как знак того, что Амаяк Кобулов, — брат Богдана Кобулова, первого заместителя Берия, отвечавшего за внешнюю разведку — будет назначен начальником в Карлсхорст, в самый престижный и важный из зарубежных постов в МВД.

К концу мая события начали развиваться с головокружительной быстротой. 25 мая «Правда» призвала к «четырехсторонней координации объединения Германия». После важного заседания Президиума (27 мая) по германскому вопросу верховным комиссаром в Восточном Берлине был назначен Владимир Семенов. Командующий группой советских войск в Германии генерал-полковник Чуйков в мае был направлен в Киев, где принял на себя командование Киевским военным округом. В Германии его заменил Андрей Антонович Гречко, до этого командующий войсками Киевского военного округа с 1945 года. Это назначение имело смысл, если вспомнить, что Гречко был близок к Хрущеву еще с тех времен, когда они вместе подавляли антисоветские выступления в Западной Украине[406].

Руководители СЕПГ так же, как Семенов, провели со второго по четвертое июня в Москве, получая инструкции по вопросу новой «линии», которая смягчала сталинскую экономическую политику СЕПГ, принятую в июле 1952 года. После возвращения на родину Политбюро СЕПГ устроило 9 июня совещание и объявило о своем «новом курсе» в партийной газете «Neues Deutschland» (11 июня). Советы настаивали, чтобы об этих изменениях было сообщено незамедлительно. К сожалению, новый курс не регулировал рабочие нормы, что было одной из важнейших причин недовольства в рабочей среде. Понимая, что новая линия партии приведет в шок верных партийцев, которые должны проводить программу в жизнь, когда Рудольф Херрнштадт, член Политбюро СЕПГ, попросил у Семенова двухнедельной отсрочки, тот отказал, заметив: «Через четырнадцать дней у вас, может, и государства уже не будет»