Полдень, XXI век, 2012 № 12 - [50]

– Молчи!

Мы с Саньком на него уставились.

– Почему?

– Вы что, не понимаете? – мешком тряхнул. – У нас жратвы на месяц! Ходу даем! Воля сама под ноги ложится!

Я даже растерялся.

– Это – воля?! Занесет в сугробе, так что ни одна собака не отроет!

– Вот и хорошо, что не отроет! – Гошка рад. – И след не возьмет! Когда и двигать, как не в такую погодку! Пока погоню снарядят, мы уж на полпути будем!

– На полпути – куда?

– Я уж знаю, куда! – кричит в ухо. – Доведу, не сомневайтесь!

Я на Санька посмотрел, вижу – мнется.

– В тундре смерть верная. Лучше вернуться…

– Куда вернуться?! – Гошка чуть не плачет. – Думаешь, лейтенант тебя караваем встретит?!

И, будто в ответ, сейчас же откуда-то – тра-та-та-та! Очередь.

– Вот тебе каравай! – Сухотин плюнул в снег.

– Да это они сигнал подают! – не сдавался я. – Поняли, что мы заблудились. Пошли!

– В кондей посадят, – вздохнул Санек. – У них и в погоде зэк виноват…

И тут к вою ветра прибавился тошный такой посвист – с фронта я его не слышал. По-над головой так фить-фить. И снова глухо простучала вдалеке очередь.

– Сигнал подают?! – гаркнул Сухотин. – Да они палят от пуза веером, лишь бы нас положить!

Тут уж переминаться с ноги на ногу некогда стало. Подхватились и бежать. В какую сторону – неведомо, лишь бы от пули уйти…

Пурга утихла только на третий день. Солнышко проглянуло, идти стало легче. До тех пор, как ни старались, не столько шли, сколько отсиживались в норах под снежными застругами, жгли стланик да ольху, дремали, угревшись кое-как в берлоге.

Солнышку не рад был только Гошка.

– Самолет могут послать.

Чуть развиднелось, погнал в дорогу, каши сварить не дал:

– Во-первых, дым заметен, а во-вторых, спичек только коробок, экономить надо…

Ну, что, почесались да пошли. Пойдешь, когда они вдвоем подгоняют – мороз да Гошка.

– Куда ж он вел-то вас?

– Куда! На Кудыкину гору! Извиняюсь. Мы с Саньком и сами все допытывались, далеко ли еще. Но Гошка только отмахивался.

– Ишь, торопыги какие! Терпите! Идем неплохо, жратва есть, чего еще?

– Жратва и в лагере была, – Санек бурчит. – Небось, прожили бы кое-как… до амнистии.

Гошка аж мешок уронил.

– Да ты с головой или нет?! Мы же зачем и пошли – правду добыть! Зажилило начальство нашу амнистию, сидит, под жопу личные дела подложило, и все у него шито-крыто! А Сталин-то и не знает! Вот, горюет, хороший боец был Санек Вакуленко, да жаль, погиб смертью храбрых!

– Как это так – погиб? – удивился Санек.

– А где ж он? – Гошка закинул мешок на плечо и зашагал дальше. – Приказано было всех ошибочно замордованных отпустить, так? Если нет Санька, значит сгинул в рудниках, дошел на общих. Либо, в самом деле, оказался враг.

– Какой я тебе враг?! – Санек чуть не с кулаками.

– Вот то-то и оно! – Гошка лыбится. – Мало ли куда начальство наш список сунуло – во враги ли, в покойники. А тут, представь, вдруг открывается дверь в Кремле, и входишь ты. Разрешите, мол, доложить, товарищ Верховный Главнокомандующий. Боец Вакуленко жив-здоров и готов следовать по месту проживания, при всем параде и с боевыми наградами! Чудак-человек! Мы ж не только себя, мы всю республику Коми на волю выпустим! И Нарымский край в придачу.

Санек и челюсть отвесил. Вона как Гошка распланировал! А я посмеиваюсь.

– До Кремля далеко. А и близко было бы – кто нас туда пустит?

Но у Гошки на все ответ.

– Нам в Кремль и не надо. Нам только до связи добраться, дальше не учи. Доложим по всей форме…

Так это резонно рассказывает, аж в носу чешется. Санек идет, чуть не всхлипывает – очень ему хочется Верховному доложиться. Но меня на голый энтузиазм не возьмешь.

– Ну, дойдем мы, положим, до Инты. Та же зона, только больше. Ну и что? Ни одежки, ни бумажки. Кто такие? Откуда? Там же нам крылья заломают – и на нары. А уж к телефону и подступиться не дадут.

– К телефону! – Гошка презрительно скривился. – Да разве я потащил бы вас в бега ради какого-то телефона! Нет, братцы, там, куда мы идем, телефоны не в ходу. То есть, тьфу, что я? Там их как грязи. У каждого свой, через плечо. Так и ходят.

– Ага. И катушка провода на спине, – поддакнул я.

Люблю, когда смешно врут.

– Деревня! – отмахнулся Гошка. – Без проводов они работают! Но это мелочь, так – знакомой продавщице позвонить, в кино позвать. А есть там штука поударнее, совершенно секретная. Вам говорю, потому что доверяю. И потому, что задача наша – общая. Я не дойду – другой дойдет и, что надо, сообщит. В общем, зарыт там пункт прямой смотрительной связи с Верховным…

– Это как так – смотрительной?

– А так. Экран, как в кинотеатре, только поменьше. А на экране – Сам. Ты его видишь, он тебя видит. И разговариваете. Будто в одной комнате.

– Ты-то откуда про экран знаешь? – не утерпел я. – С Самим, что ли, разговаривал?

– Разговаривать не разговаривал, – степенно ответил Сухотин. – А слышал. Земляк у меня там служит, связист. Вместе на Северном фронте КП оборудовали. Надежный парень. Он нас до этого экрана допустит…

Санек рот разинул, даже мерзнуть забыл.

– А зачем Верховному такая связь? С тундрой…

– Так это еще, когда Карельский фронт был, построили тут секретный город – заводы, институты, бани… Ну и связь, понятно. Инженеров туда, мастеров собрали – ковать оружие победы. Наковали – будь здоров! Там паровозы без угля ходят, понял?