Полдень, XXI век, 2012 № 08 - [53]

Казалось бы, причина спроса на подобную литературу и кино – в усталости современного мыслящего человека от реалий общества потребления, от агрессивного капитализма, навязываемого стиля жизни, конкуренции в стиле джунглей. Казалось бы, новое направление наконец-то даст отпор коммерческому ширпотребу, эскапистской «попаданщине» и всему тому, что Олди ёмко охарактеризовали фразой «почешите мне пузико». Наконец-то современная фантастика даст зелёный свет чистым помыслам и бескорыстным подвигам, крылатой мечте

и юношескому порыву, научному прогрессу и высоким идеалам на страницах умных, глубоких, светлых фильмов и книг! Произведений, проникнутых верой в человека и прекрасное далёко!

Но при ближайшем рассмотрении нас ждёт парадоксальный вывод: всё это «далёкопрекрасное» направление – порождение общества потребления. А большинство читателей, требующих романтики Полдня и торжества советской утопии на книжных страницах, – плоть от плоти этого общества, потребители и эскаписты.

СССР без недостатков: только лучшее!

Быть может, мы ошибаемся в характеристике целевой аудитории этого направления? Ведь читатель хочет далёкого, светлого и прекрасного. Лунных оранжерей и колоний на Марсе. Романтики и героики. Хороших, честных героев. Требует от авторов «простых романтиков – отважных лётчиков и моряков». Ну, с небольшой поправкой – в первую очередь колонистов и космопроходцев, оставляющих следы на «пыльных тропинках далёких планет». С пламенным мотором в груди.

Разве это плохо?

Романтика нового направления основывается на романтике мира Полдня братьев Стругацких, «прекрасного далёко» Кира Булычёва, коммунистического будущего Георгия Гуревича («Мы – из Солнечной системы» и др.), Дмитрия Биленкина, Владимира Михайлова. Покорение космоса, стройки века, романтика БАМа и турпоходов, образы бородатых геологов и бесстрашных космопроходцев. «Лучшее, что было в СССР», – так можно охарактеризовать кредо этого направления.

Примыкают к направлению литературное ноу-хау – «советские звёздные войны», а также уже достаточно прочно обосновавшийся в прозе и даже появившийся в кино «советский день сурка».

Пока это направление находит своё выражение преимущественно в малой форме и на конкурсных площадках (рассказы и иллюстрации на тему «СССР в будущем», «Советский космос» и т. д.). В «Снежном Коме» готовится к выходу сборник, посвящённый славному боевому будущему под красными звёздами. Определённым выразителем направления можно назвать и украинский «Азимут», позиционирующий себя как журнал «научно-фантастических рассказов в традициях старых мастеров (только позитив!)». Да что там говорить – в советском антураже действуют даже зомби! Правда, не в будущем, а в прошлом, но сборник «Зомби в СССР» по концепции вполне можно отнести к данному направлению.

«Модная тема», – сказал один из редакторов. Видимо, на волне массового интереса можно ожидать появления целой волны романов, в том числе и проектных (по крайней мере, у «Яузы» была подобная идея, на данный момент нереализованная). К первым ласточкам можно отнести «СССР(ТМ)» Шамиля Идиатуллина, но, вполне вероятно, мы находимся на пороге целой волны советско-романтической фантастики.

Наверное, это хорошо? Здорово, что массовый читатель (именно массовый, а не какой-нибудь там интеллектуал) обратился к образам и идеалам хорошей старой фантастики? За что ж его так – в потреблядстве-то обвинять?

Целевая аудитория: ретропотребители

Маркетинг, более циничный, чем стыдливая литература, свободно оперирует термином «ретропотребитель». Это тот самый, что берёт колбасу с надписью «ГОСТ» (хотя по составу она ничем не отличается от соседней соево-бумажной палки), ностальгически потягивает разлитые чёрт знает в каких условиях «Буратино», «Колокольчик» и «Тархун» на красителях и аспартаме (гневно клеймя буржуазную «кока-колу» за общеядовитую вредность) и оккупирует форумы и сообщества в ЖЖ, посвящённые предметам советского быта. «Дрочит», извините за часто применяемое к ретропотребителю выражение, на стенки польского производства и лезвие для бритв «Нева».

Циничные маркетологи не думают о светлом и высоком. Они используют ностальгические потребности поколения, помнящего своё советское детство (когда деревья были высокими) и советскую юность (когда, нет, это сравнение слишком похабное, опустим; скажем так – когда девушки были красивее). А заодно эксплуатируют потребности молодёжи, которая в советских очередях никогда не стояла и СССР если застала, то только в пелёнках, – но зато наделяет советскую эпоху сакрально-романтическим ореолом (как, впрочем, и дореволюционное прошлое или времена Средневековья).

Советское прошлое в представлении старших ретропотребителей проникнуто эмигрантской дымкой ностальгии в традициях лучших шансонеток Парижа 20-х годов. Советское прошлое в представлении юных ретропотребителей напоминает мир рыцарской куртуазности, где феодалы не воняют ни потом, ни чесноком, выражаются чрезвычайно изысканно и занимаются не междоусобным грабежом, а героическими подвигами во имя чести и прекрасных дам.

Маркетологи снисходительны: они не разочаровывают эту аудиторию. Они стригут с неё купоны.