Полдень, XXI век, 2012 № 07 - [48]

Они помолчали, со звоном помешивая ложечками чай.

Иван Петрович вдруг отодвинул от себя чашку.

– Я думаю, мне надо подписать с ним договор.

– О чем?

– О том, что он не собирается захватывать меня навсегда и обязуется в кратчайшие сроки оставить меня в покое. Что он не будет выращивать внутри меня какую-нибудь сволочь, питающуюся моими же внутренностями.

– Допустим, – сказал Витя. – А что это тебе даст?

– Уверенность. Все-таки договор.

– А вы разумнее, чем я предполагал, – с одобрением произнес голос. – Только как я этот договор буду подписывать? Вашей же рукой? Тогда юридически это будет соглашение вас с вами же.

– Ну и пусть, – упрямо сказал Иван Петрович. – Я предпочитаю иметь дело с документами, а не с голыми словами. Лучше плохие правила, чем вообще никаких.

Поминутно поднимая глаза к потолку, будто надеясь там обнаружить подсказку, и беззвучно шевеля губами, он принялся сочинять документ:

«Договор о намерениях

Настоящий договор составлен между представителем земной цивилизации Лосевым Иваном Петровичем и представителем цивилизации, уничтоженной катастрофой…»

– Как ваше имя? – спросил Иван Петрович.

В его мозгу раздался хруст, напоминающий топтание сапог на битом стекле.

– Понятно, – пробормотал Иван Петрович и продолжил:

«…в дальнейшем именуемым Аноним, в том, что:

1. Аноним не претендует на постоянное проживание в теле Лосева И. П. и обязуется в кратчайший срок покинуть тело последнего.

2. Аноним не будет пытаться вырастить в теле Лосева И. П. какие-либо инопланетные формы жизни.

3. Договор считается действующим с момента его подписания.

Лосев И. П. подпись Аноним подпись»

Подписавшись за себя и Анонима, Иван Петрович пододвинул листок Виктору:

– Все! Читай.

Витя пробежал по договору глазами:

– Законно! Это дело надо обмыть. У тебя водка есть?

– В холодильнике. А зачем ты три стопки достал?

– Ну, ты даешь, Петрович. Нас же трое, значит, и стопок три должно быть. Будешь пить одну за себя, а одну за этого инопланетянина. Заодно и его напоим.

– Как ты его напоишь, это же просто голос?

– Но ведь он пользуется твоим телом. Стало быть, у него и мозги твои, и кровеносная система, и печень, короче, все твое. То есть, если ты будешь пить, то и он забалдеет. А пьяный он быстренько расколется, кто такой и зачем сюда прибыл.

– Я не хотел вмешиваться в ваш диалог, – сказал голос, – но не могли бы вы мне объяснить, что такое водка и что значит «забалдеть»?

– Сейчас вы все поймете! – пообещал Иван Петрович. – За что пьем, Витя?

– За встречу двух цивилизаций!

– Ну, поехали!

Утром Ивана Петровича разбудил сотовый, выставленный на половину восьмого. Иван Петрович лежал одетым на диване, в глубине комнаты бормотал не выключенный телевизор, и горела лампа на журнальном столике.

Голова после вчерашнего раскалывалась на части.

Иван Петрович сполз с дивана и медленно побрел в туалет.

Он встал над унитазом, расстегнул молнию на джинсах и обмер.

Вместо чаши белого фаянса перед ним была точная ее копия из желтого блестящего металла.

– Это что? – спросил он севшим после водки голосом.

– Золото.

– Золотой унитаз?!

– Ну да. Вы вчера с Витькой решили, что все эти штучки с лифтами и лестницей ерунда, и потребовали от меня настоящего доказательства, такого, чтобы пощупать можно было. Вот я и сделал вам такое доказательство. А ты что, не помнишь?

– Нет, не помню… – пробормотал Иван Петрович, чувствуя себя так, словно вчера, оказавшись в палате для смертельно больных, с горя напился до беспамятства, а наутро узнал, что совершенно здоров, мало того, лечащий врач еще и сообщил ему, что он стал наследником миллиардного состояния.

– Он что, весь золотой?

– Конечно. И крышка, и сливной бачок. Это что-то для тебя значит?

– Да. Что-то значит.

Иван Петрович нажал на кнопку слива и посмотрел, как по сверкающей золотом поверхности бежит вода.

– Слушай, а что ты там решил со своим переселением из меня, это как, скоро будет?

– Могу прямо сейчас, Петрович.

– Знаешь, я тут подумал, ты ведь можешь и не спешить. Мы с тобой сейчас в магазин сходим, пивка разливного возьмем. Ты как себя чувствуешь?

– А как ты сам думаешь? Говорил же тебе, не надо больше пить, так ты все равно Витьку в магазин еще за одной бутылкой отправил.

– Вот мы пивком и подлечимся. Лещей вяленых возьмем, такая вещь, я тебе скажу!

– Как же договор, пункт первый?

– Да черт с ним, с договором, – махнул рукой Иван Петрович. – Забудь!

– А работа?

– Тебе что, охота целый день проторчать в моем кабинете? Слушать, как я инструктажи провожу? Я тебе лучше мир покажу, Южную Америку, Австралию. На Гаваи слетаем, на серфинге научимся кататься. Кстати, о договоре. Та ручка, которой мы его подписывали, ты ее можешь золотой сделать, на память?

– Конечно, могу, Петрович. Так что, все нормально?

– Нормально? Да все отлично!

– Я же говорил, что тебе еще понравится, а ты сомневался. Плесень какую-то мозговую придумал.

Выйдя из туалета и щелкнув по выключателю, Иван Петрович заметил, как что-то упало на пол. Он нагнулся – это был его ноготь.

Иван Петрович поднес к глазам правую руку и оцепенел – из указательного пальца торчал острый коричневый шип.

Крис Альбов Слово поэта (Рассказ)