Полдень, XXI век, 2011 № 10 - [45]

Я приближаюсь и нависаю над ним.

– Что ты собирался у меня украсть?

– Я?.. Что вы!.. Ничего!.. Я не хотел!.. – лихорадочно выкрикивает он и в самом деле пускает слезу. Неискушенному его отчаяние кажется настоящим, но я даю понять, что не верю.

– Всего одно яблочко с Дерева богатства… – наконец сознается он дрожащим голосом. – Только одно! Самое маленькое! – Он показывает, какое. Действительно, меньше не бывает. – Смилуйтесь надо мной! Я младший в семье. Братья получили наследство, а меня оставили помирать с голоду. Я для них никто. Перекати-поле, чертополох, нет, хуже – придорожная пыль!

Парень усердно размазывает слезы по щекам, которых еще не касалась бритва. Остаются грязные разводы, при виде которых могло бы дрогнуть чье-нибудь чувствительное сердце. Но только не мое.

– А пробовал ли ты прокормиться своим трудом, милый юноша? – вкрадчиво спрашиваю я, пряча яд под маской любезности.

– Да, конечно, – всхлипывает он. – Я освоил… э-э… мастерство плетения. Но никто не ценит мою работу. Всем заправляют две семьи, а новичков порочат, распускают о них грязные слухи. До сих пор не удалось продать ни одной корзины. Мне нечего есть. Я уже подумываю о том, чтобы… – Не в силах выговорить страшные слова, он закрывает руками лицо, и его плечи трясутся от рыданий.

В этом месте полагается прочитать юнцу мораль. Но не очень длинную. Их, ослепленных призраком скорой наживы, в Саду побывало столько, что меня уже тошнит от наставлений. В высшей степени мудрых и столь же бесполезных…

– Хорошо, – говорю я. – Мне жаль тебя, бедный юноша. Но здесь ты не добудешь богатства. Только там, в своей стране. Если, конечно, очень ради этого постараешься. Чем быстрее доберешься до дома, тем раньше начнешь восхождение к своей заветной мечте. А чтобы придать тебе скорости…

Я издаю негромкий свист, и на парня проливается живой дождь. Это зеленые длиннотелые муравьи-портные – они живут среди ветвей в круглых гнездах, сшитых из листьев. Спустя пару мгновений плетельщик-неудачник начинает вопить, словно его обварили кипятком. Еще бы! Эти крошечные создания, если их потревожить, бесстрашно атакуют все живое, а их укусы вызывают жгучую боль.

Бедолага, продолжая орать, катается по траве. Затем вскакивает, пытаясь стряхнуть с себя разъяренных насекомых, и наконец пускается наутек. Только пятки сверкают! Наверное, у него хватит ума по дороге сорвать всю одежду и избавиться от муравьев, впившихся в кожу челюстями-щипцами. Если же нет – я ему не завидую. В любом случае сюда уже не вернется.

Впрочем, стоит ли размышлять над участью незадачливого воришки? Тем более что уже на подходе следующий. Перед тем, как встретить его, я принимаю другой облик – более привычный для смертных.

Вот он, второй пришелец! Угловатые черты лица. Хищный орлиный нос. Короткая жгуче-черная борода, заостренная, как наконечник копья. Глубоко посаженные глаза. Кажется, будто они выглядывают из бойниц в стене мрачной неприступной крепости. Одет с вызывающей роскошью – не иначе, кто-то из местных князьков.

– Что ты забыл в моем саду? – грозно спрашиваю я.

Удивительно, но он не боится! То ли не понимает, с кем

имеет дело, то ли верит в свою исключительность. Я знавал таких людей. Как они любили высокопарные имена, повергающие в трепет целые народы! Бич Божий, Сотрясатель Вселенной… И где же теперь эти сотрясатели, колебатели и сокрушители? Никто не избежал общей участи – все превратились в такие же ничтожные кучки праха, как и жертвы их необузданной жестокости.

– Я ищу Дерево власти, – надменно произносит человек с орлиным носом.

– Ты похож на правителя. Тебе мало собственной власти?

– Я хочу большего! – он выпячивает грудь и откидывает голову назад, уставив на меня острие бороды. – Земли соседей богаты и плодородны. Я пройду их огнем и мечом, а после этого мне покорятся соседи соседей. Пусть вся земля содрогается под копытами моих коней – до самого океана!

– А ты не боишься так широко шагать?

Он издает странные звуки, похожие на орлиный клекот. Сразу и не догадаешься, что это смех.

– Кого мне бояться?.. – властолюбец произносит эти слова так, словно за ними должно последовать: «…глупый страж». Но я делаю вид, что не замечаю унизительного тона.

– Нет властителя настолько сильного, чтобы не нашелся более сильный, – втолковываю я ему. Как задиристому мальчишке, который запугал деревянным мечом всех сверстников на своей улице и теперь уверен, что держит в страхе целый город.

Снова слышится клекот.

– Это речь не воина, а труса. Если полководец начинает бояться врага, он превращается в презренную падаль.

– Тогда зачем же тебе плод Дерева власти, о бесстрашный и непобедимый воин?

Он чувствует насмешку в моих словах, и его втиснутые в «бойницы» глаза зловеще вспыхивают. Но это уже не имеет никакого значения.

Я принимаю облик демона, который всегда внушает смертным наибольший ужас, и начинаю расти. Вскоре самые высокие деревья Сада становятся мне по пояс. Несостоявшийся повелитель мира пятится, спотыкается о выступающий из земли корень и падает. Тут же вскакивает, и я не узнаю его лица – теряя угловатость, оно словно размягчается и оплывает. Даже орлиный нос обвисает так, что вот-вот дотянется до внезапно задрожавшей верхней губы.