Полдень, XXI век, 2011 № 02 - [2]
– Закрой глаза, – попросил я, – и повернись к свету.
Она чуть сдвинула к лампочке над дверью бледное до синевы лицо и зажмурилась. Я вдохнул, ухватил левой рукой Юрико сзади под шею, примерился лезвием и сделал возле самой головки паразита небольшой разрез, наполнившийся блестящей кровью.
– Н-н-н! – промычала Юрико, отозвавшись на боль.
Я лишь сильнее сжал ее затылок, расстегнул зажим инструмента, сбросив испачканное лезвие в раковину, и полез его подраздвинутыми браншами в рану. Вообще я не хирург – гастроэнтеролог, но в интернатуре мне пришлось проходить двухмесячный практический курс оказания неотложной помощи, в частности, однажды ассистировать травматологу, извлекавшему из пятки ребенка обломок швейной иглы. Много лет прошло, но до сих пор памятен звук, с которым стальной хирургический инструмент наталкивался на увязшее в тканях инородное тело. Трудно подобрать слово, точно его описывающее: хруст? скрежет? Сейчас было очень похоже на ту операцию, и я, соприкоснувшись браншей с паразитом, застегнул зажим на первый зубчик и начал осторожно выкручивать проволочника из-под кожи.
– М-м-м-м… – продолжала подстанывать Юрико, но я пропускал все это мимо ушей.
Проволочник извлекался трудно – в зажим попали и подкожные ткани. Наконец, из раны показалась извивающаяся окровавленная нить, мгновенно скрутившаяся вокруг кончика инструмента.
– Все, – сказал я, отпустил голову Юрико и пристроил зажим на край раковины. – Подожди, нужно перевязать ранку.
В аптечке нашлась лишь упаковка стерильного бинта в вощаной бумаге. Когда я, не без труда ее вскрыв, снова появился в ванной, Юрико в обмороке сидела у стены, свесив голову на грудь. Струйка крови пробежала со лба, повиснув неопрятной загустевшей каплей на кончике носа. Мне пришлось самому отмывать девушку, а потом и накладывать повязку на ее болтающуюся, словно у старой тряпичной куклы, голову.
От ватки с нашатырем толку было чуть – Юрико лишь отдергивала от нее лицо и слабо шевелила руками, поэтому я оставил попытки привести ее в чувство, подхватил на руки и унес в комнату. Пристроив ее на нескатанный с утра футон, я укрыл Юрико одеялом и сам сел рядом, пытаясь собраться с мыслями. Вскоре тишина, царившая в комнате, показалась мне невыносимой, и я, протянув руку, включил старенький ламповый приемник. Хотя из него тут же задребезжал сямисен и застонала сяку-хати[2], даже это оказалось лучше могильного безмолвия.
Вскоре Юрико пошевелилась и открыла глаза.
– Что случилось?
– Ничего особенного. Потом поговорим. Лежи сейчас, отдыхай. И постарайся поменьше двигаться. Воды принести тебе?
Она выразила согласие, прикрыв на секунду глаза, и я доставил из кухни еще горячий чайник и уцелевшую чашку, наполнив ее и оставив остужаться.
План в моей голове уже сидел – не детальный, не расписанный по шагам и по времени. Скорее, это был пунктир будущих действий, несколько узловых точек, прохождение которых и полученные при этом результаты предопределяли мои дальнейшие поступки. Но все-таки я чувствовал, что сдвинулся в правильном направлении. Времени оставалось совсем мало, это было так же очевидно, как то, что вслед за утром начинается день, а за ним приходит вечер. Значит, нужно успеть организовать все до его прихода.
«Проволочник – просторечное название паразитарного заболевания, вызываемого Trichinella solida (класс Nematodae) и имеющее преимущественное распространение в странах Юго-Восточной Азии, прибрежных районах Индостана и Юго-Восточной Африки. Возбудитель относится к биогельминтам – весь его жизненный цикл проходит внутри организма-хозяина. Самки паразита живородящие, то есть яиц, позволяющих выявить инвазию простыми способами копроскопии, они не откладывают…» – «Руководство по гельминтологии», под ред. проф. Хаттори Харунобу (кафедра паразитологии Токийского императорского университета), издание 3-е, дополненное, 45-й год Сёва, с.128.
– Коннити-ва, – поприветствовал я госпожу Хоши Агиёку, проживающую этажом ниже соседку. Как и всегда в ранние утренние часы, надев свое лучшее кимоно и уложив волосы в высокую прическу (мне иногда казалось, что она не вынимает канзаши[3], даже укладываясь в постель рядом с мужем), она выгуливала в нашем садике свою пушистую персидскую кошку на длинной шлейке.
– Коннити-ва, Гото-сан! – ответила она и остановилась, ожидая, пока я подойду ближе.
Разговора с ней было не избежать, да я и не стремился. Лучше с самого начала расставить все точки над «i» и все черточки на «t», как говорят гайдзины[4], да и придуманную легенду пора опробовать.
– Я слышала женский крик из вашей квартиры, – начала госпожа Хоши, почти не двигая набеленным лицом, но так и впившись в меня своими любопытными глазками. – Уж не случилось ли чего ужасного с вашей маленькой Юрико?
– О нет! – ответил я, ограничившись полупоклоном с по-европейски приподнятым над головой котелком. – Маленькая Юрико так торопилась налить мне чай, что нечаянно брызнула кипятком на руку, да к тому же уронила на пол мою любимую чашку с синим драконом!
– Ах, какая жалость, – зацокала языком Агиёку. – Чашка – Бог с ней, еще купите, а вот ручка Юрико… Что, очень больно?
