Полдень, XXI век, 2010 № 10 - [7]

Кирилл присвистнул. С таким поворотом событий он еще ни разу не сталкивался. И это было второе случайное обнаружение клиента меньше чем за сутки. А Разумовский еще о каких-то показателях говорил с утра. Где те показатели, когда тут форменная чума на улицах!

— А я тогда кто? — спросил он.

— Да хоть кто… Эксперт, — предложил Порубов.

— Пойдет, — кивнул Кирилл.

Через пятнадцать минут он уже поднимался по пустому подъезду девятиэтажки. Консьерж на входе что-то пролепетал относительно того, что квартиры все под сигнализацией, вневедомственная не приезжала, а мимо него посторонние не проходили, но спорить с представителями власти не посмел и, встретившись с тяжелым взглядом Порубова, ткнувшего ему в нос удостоверение, охотно остался на посту. Квартиру открыли быстро и бесшумно. Оперативники привычно замерли у входной двери. Гольцов, оценив евроремонт как «видали и покруче», пересек прихожую, заглянул в гостиную и остановился на пороге спальни. Пахло как в туалете. Не в общественном, конечно, но все же… Таисия Петровна стояла перед зеркалом в стрингах и футболочке. Неопытному глазу могло показаться, что стояла совершенно неподвижно, но Кирилл знал, что если поставить камеру на сутки, а потом прокрутить запись в ускоренном темпе, будет заметно, как женщина поворачивается перед зеркалом и медленно моргает.

— Хорошо выглядишь, Таисия Петровна, для своих тридцати восьми, — вслух сказал Кирилл, уставившись на подтянутые загорелые ягодицы с едва наметившимися признаками целлюлита.

— Олег, тут надолго, передоз! — крикнул он в коридор. — Родственнички не нагрянут?

— Нет. Муж в Москве, сын в Европе, — отозвался Порубов.

— Хорошо. В спальню не входить. При осмотре квартиры — особое внимание на одежду. У нас «статуэтка». Визуалка.

— Ясно, Кирилл Владимирович.

Кирилл обошел замершую женщину, выудил из-за пазухи диск, прилепил на зеркало, немного опустил вниз и проверил направление взгляда подопечной. На футболке переливались красками разноцветные бабочки. Как живые. Просто чудо, а не бабочки, особенно если учесть, что в каждую встроен микрочип, действующий на зрительный нерв. И другой микрочип, действующий непосредственно на зону коры головного мозга, отвечающую за обработку зрительной информации. И еще один… А может, и с десяток вспомогательных. Диск на зеркале просветлел и замигал цветными сигналами в вводном режиме. Кирилл взглянул на часы, снял пиджак, вынул из карманов наладонник и плеер, бросил все это вместе с галстуком на двуспальную кровать, застеленную блестящим парчовым покрывалом, и приоткрыл окно.

«Как же тебя мама называла: Ася, Тася или Тая? Вечно у меня проблема с именами»!

— Тася, — наугад позвал он, — ты только посмотри, какие у бабочек крылья!

Еще минут двадцать пять он нес восторженным голосом чушь про бабочек, описывая каждую блестящую чешуйку и каждый блик света, преломлявшегося в них. И к моменту, когда на приманке ритмично замелькали по кругу краски спектра, Таисия Петровна начала медленно прикрывать глаза в знак согласия на каждую его фразу.

— Красный! — сказал Кирилл, который стоял перед клиенткой, прислонившись спиной к зеркалу. Приманка за правым плечом превратилась в рубиновый пылающий глаз. Таисия Петровна еле заметно дрогнула. Реакция на слова есть. Но пока — это только реакция на те слова, которые описывают все, что связано непосредственно со зрением. Если бы Кирилл сейчас сказал ей слово «мелодия», на которое позавчера повелся Сашка Седлов, реакции бы никакой не последовало. Но, как говорится, процесс пошел. Его слышат, пройдет еще полчаса, и, даст бог, с ним заговорят.

— Желтый!

На зеркале зажглось маленькое солнце.

И так по кругу, до бесконечности, о каждом цвете, с примерами, доступными полуотключенному сознанию клиентки, пока что-то ее не зацепит и не выдернет из забытья.

Порубов молча возник на пороге. Кирилл, не прерывая разговора, показал ему большой палец. «Все в порядке, один час». Оперативник исчез, Кирилл услышал, как он бубнит в коридоре, вызывая к этому времени врачебную бригаду. Раньше — не имеет смысла. Когда «Рубикон» только-только создавался, тактика была именно такой: сначала нарколог с капельницами, все остальные потом. Получив на выходе нескольких законченных идиотов, руководство уверовало, что старые методики неприменимы в борьбе с новым врагом, и сменило тактику. И Кирилл с коллегами и ребятами из отряда особого назначения оказался на передовой.

Они с Тасей придумали уже целую коллекцию женской одежды и даже остановили свой выбор на нескольких известных манекенщицах, которые будут ее демонстрировать в Париже, когда Таисия Петровна Торопова призналась, что очень устала, извинилась перед Кириллом Владимировичем и вдруг ошалело обвела глазами комнату. Ее затрясло, лицо исказила гримаса ужаса, ноги подкосились, и, подхваченная сзади фельдшером, она повалилась на кровать.

— Майку мне! — Олег Порубов ворвался в комнату. — Майку не рвать!

— Ты чего, Олег? — спросил фельдшер, кивнув на цветной комочек ткани, валявшийся на полу. — Забирай.

— Знаю я вас, — пробурчал Порубов, — навтыкаете капельниц так, что потом вещдок не снять, только резать.