Полдень, XXI век, 2010 № 09 - [3]

— Поразительно, — сказала она, и волна напряжения, державшая Леонида на гребне, схлынула — это был голос его Лаймы, женщины, которую он знал всего сутки, но без которой, похоже, следующие сутки прожить был уже не в состоянии.

— Я хорошо помню, — говорила Лайма, не глядя на Леонида, — что было вчера, и что было год назад, и как мы с Томом познакомились, как мы с ним стали близки, и день, когда он погиб. И помню совсем другое. Будто было со мной, не во сне. Сны я помню иначе, сны расплывчаты и бездетальны, а в этих воспоминаниях я могу вызвать мельчайшие подробности…

Она повернулась, наконец, к Леониду.

— Это было? — спросила Лайма голосом неуверенной в себе девочки, выпущенной из родительского дома в большой мир и запутавшейся в его неизбежных лабиринтах.

— Да, — кивнул Леонид. Он боялся, что новая память Лаймы, просыпавшаяся и еще сонная, погружавшаяся и вновь всплывавшая, непредсказуемо отреагирует на любое его слово, может даже — на мысль.

— Леня, — сказала Лайма, — Тома не спасут. Невозможно. Он… так получилось… здесь.

— Да, — подтвердил Леонид.

— Был здесь, — уточнила Лайма.

— Да.

— А мы с тобой…

— Я не знаю, — осторожно сказал Леонид. Он только сейчас понял, что Лайма говорит по-русски, причем с московским акцентом.

— Как мы теперь будем жить? Мы с тобой убили Тома.

— Мы? — вырвалось у Леонида.

— Я вспомнила, кто такая Минни, Леня. Ты не помнишь?

— Нет, — пробормотал он. Он и не пытался вспомнить.

— Минни, — Лайма повторила имя неуловимо саркастическим тоном. — Минни, не женское имя, а образ.

— Лайма… Ты говоришь по-русски.

— Я… — Лайма помедлила. — Я русского не знаю. Сейчас вспомнила, потому что…

Иногда люди начинали говорить на языке, которого не могли знать. Вспоминать о событиях, которые в их жизни не происходили… Неужели?..

— Квантовое перепутывание. Ты вспоминаешь себя-другую. Говори… пока не забыла.

— Вряд ли я смогу забыть, — с горечью произнесла Лайма. — И вряд ли захочу. Эта Минни…

«Господь с ней, с Минни, — подумал Леонид. — Вспоминать нужно о другом».

— Мы были с Томом в Гонолулу… не перебивай меня…

— Может, тебе проще по-английски?

— Нет. Мы поехали с Томом в Гонолулу купить новый аэрак — у старого что-то сгорело, я совсем не разбираюсь в технике, ни там, ни здесь. Я знаю, это был Гонолулу, но не такой, каким я его помню, то есть, теперь я помню его и другим… Над городом будто протянут ковер, он полупрозрачный и плавает в воздухе, как… да, будто ковер-самолет в арабской сказке. Я прочитала «Тысячу и одну ночь», когда в университете учила арабский… арабский? Я никогда его не… Да, там. Я вообще-то не читала «Тысячи и одной ночи», в детстве любила наши гавайские сказки, ты обязательно должен… Я тебе сама буду рассказывать, можно? Потом… А других сказок не читала, меня тянуло на сентиментальные истории, я сто раз перечитывала «Без семьи», очень плакала… Так я о чем? Почему ты меня не перебил?

— Ты сказала…

— Да, прости. Гонолулу. Мы прилетели в салон… Что-то вроде маленького вертолетика на двоих, только без винтов, не смотри на меня, значит, это не вертолет, а как-то иначе летает, я только название помню — аэрак. К нам подошла девушка-консультант, я на нее сначала внимания не обратила, вокруг было столько интересного… Сейчас вспоминаю, она назвалась и стала объяснять Тому, какая модель лучше, но он слушал невнимательно, а на девушку смотрел, будто она сошла с картины Леонардо или с обложки три-ди журнала, мне стало не по себе, я отвернулась, подумала: «Том, я тебе это припомню»… Но не припомнила, как-то все в тот день завертелось, машину он заказал, ту модель, что посоветовала Минни. Вечером мы собирались возвращаться в Ваймеа, но Том предложил переночевать в отеле, я была не против. Наверно, тогда у них началось, потому что среди ночи я проснулась, Тома рядом не было, я слышала, он ходил на балконе, наверно, вышел покурить, так я решила и уснула, а утром он был, другой, не могу объяснить, просто я почувствовала… Леня, он мылся в ванной, а я проверила его карманы, никогда этого не делала, даже в голову не приходило, а тут… В брючном кармане… ничего особенного, пластик, на каких пальцем пишут, адрес и телефоны, погоди, я вспомню… Два-три-восемь-шесть-девять-один-ноль-три-три. Зачем мне это помнить? Может… Позвонить?

— Девять цифр. В гавайских номерах семь.

— Может, с кодом? — неуверенно сказала Лайма.

— У какого штата или страны код двадцать три?

— Не знаю.

— Этот номер, — покачал головой Леонид, — не даст тебе покоя. Ты его сейчас вспомнила или…

— Только что. Рассказывала и вдруг это число… будто давно забытый адрес.

— Тогда ты… Я имею в виду — ты уже звонила по этому номеру?

Лайма помолчала. Где она была сейчас, что видела, о чем думала?

— Не помню. То есть… Да, звонила. Я чувствовала себя ужасно. Том напевал в ванной, а я набрала номер, видеоканал отключила, руки дрожали… Я сразу узнала голос — девушка из автосалона. Она не стала отключать видео, ей было нечего скрывать. На голове у нее было намотано полотенце, она только что вышла из ванны, и я почему-то представила, что они там были вдвоем, она вышла, чтобы ответить на звонок, а Том остался. Я отключила связь, меня трясло. А потом…