Полдень, XXI век, 2005 № 01 - [20]

И тут к храму подъехала процессия из четырех черных «мерседесов», возглавляемая лимузином-катафалком непомерной длины. Из «мерседесов» принялись выгружаться грузины — все в черном, напоминавшие грачей с картины Саврасова. Возглавлял их пожилой грузный человек с властными жестами — по виду не меньше князя. Четверо молодых людей были в костюмах джигитов, в камзолах с газырями и кинжалами и в смушковых шапках. Они сразу же встали в почетный караул возле гроба.

Были и женщины — старые и молодые, в черных кружевных платках, и дети — бледненькие грузинские княжны с огромными печальными глазами, и даже один младенец, которого торжественно вынесли в роскошной коляске из катафалка, водрузили на колеса и ввезли в церковь.

Мачик появился из своей «ауди», расцеловался с грузным стариком, и они оба вошли в церковь.

Отпевание началось.

Молодой батюшка с бородкой принялся что-то выпевать, ему вторил басом дородный дьякон, служка подкидывал в кадило что-то, вероятно, топливо.

На хорах запели певчие, в храме было не повернуться из-за обилия зевак и журналистов.

Тетке Сталин предрекали вечную память, но было непонятно — к кому конкретно относится этот долгосрочный прогноз: к вождю народов или к скромной учительнице черчения.

Наконец служба подошла к концу, свечи были погашены и положены в гроб, а сам гроб накрыт крышкой.

Абреки подняли его на плечи и двинулись к выходу. Толпа потянулась следом, крестясь.

На улице гроб водрузили на подиум перед экраном, и тут рядом с гробом появилась Серафима Саровская, одетая в длинный малиновый балахон из парчи, в кокошнике и с непонятным жезлом в руке.

Это был китч, достойный кисти Глазунова.

Камеры и микрофоны обратились к Серафиме. Толпа застыла.

А Серафима, указывая жезлом на закрытый гроб, начала заупокойно вещать:

— Наступил девятый день, как преставилась раба Божия Калерия, и сегодня ее душа расстается с телом…

Заиграла музыка из колонок. Кажется, это был Григ, «Песня Сольвейг».

— Какую новую обитель изберет эта бессмертная и великая душа? — задала риторический вопрос Серафима. — Кто обретет эту душу? Кого она поведет по жизни, как вела своего великого обладателя?

Чем-то она напоминала стилистически ведущую программы «Слабое звено». При этом явно гнала. Вкусу ни на грош. Впрочем, это и нужно для толпы.

Раздался дружный «ах!» Это на серебристом экране появилось розовое облачко с крылышками, которое медленно поднималось кверху, трепеща этими крылышками, как стрекоза.

Облачко, очевидно, символизировало душу и управлялось лазерным лучом с пульта.

— Сейчас, сейчас мы узнаем — куда направляется душа! — вскричала Серафима.

Я тихо выругался.

Розовое облачко, потрепетав крылышками, сместилось вбок, переползло с экрана на стоящих справа от подиума людей в черном и уперлось в детскую коляску с кистями и кружевами, в которой спал грузинский младенец.

— Душа нашла себе обитель! Душа нашла себе обитель! — совершенно базарным голосом объявила Серафима.

Пожилой грузинский князь подскочил к коляске, извлек оттуда спящего младенца и вскинул его над головой.

— Иосиф Второй Туманишвили! — гаркнул он, обращаясь к толпе.

Ребенок, конечно, заорал, напуганный внезапным объявлением его наследником Сталина.

Никому уже неинтересную Калерию Павловну погрузили в автобус и повезли в крематорий. Сопровождали ее три старухи и девушки-антисталинистки в знак протеста.

Дважды потерявшая душу — один раз тайно в морге и второй публично и фиктивно — тетка Сталин отбыла в вечность, оставив своим официальным, но фальшивым преемником младенца Иосифа Туманишвили, а неофициальным, но настоящим — таракана Иосифа, сидевшего в стеклянной банке у меня дома.

Мачик положил в карман полмиллиона долларов за удачную продажу. Геополитические последствия этой сделки еще предстояло выяснить.

Глава 9. Шоу

Машина завертелась.

Переселение души генералиссимуса из мертвой тетки в грузинского младенца, показанное в репортаже Первой программы, стало неплохой рекламой для шоу нашей Мадемуазель СиСи, которую стали именно так именовать в прессе, ибо называть ее «Мадемуазель ЭсЭс» было как-то неловко.

Шоу называлось «Спросите ваши души». Название придумал режиссер Лева Цейтлин — рыжеволосый смешливый человек с мешком безумных идей, которого вся эта затея страшно веселила. Сценаристов было трое, они придумывали роли и инкарнации.

Первая передача состоялась в пятницу сразу после программы «Время». К ней были подготовлены пятеро душманов, как сразу же стали называть участников шоу, рассказывающих о своих инкарнациях. Сценаристы постарались на славу. Среди душманов оказались актеры, обладавшие ранее душами древних римлян, крестоносцев, героев войны, путешественников, актеров немого кино, а также имелся один бывший крокодил из Нила, миниатюрная собачка и даже тюльпан, выросший на могиле солдата.

Когда я услышал на репетиции эту историю, как тюльпан переговаривается с душой умершего солдата, которая переселилась в высокий дуб неподалеку, то мне тут же захотелось найти сценариста и дать ему по морде. Но у меня были в этом шоу другие функции.

Я отвечал за безопасность и прежде всего — экономическую. А это значило, что все участники шоу, начиная от душманов-актеров и кончая осветителями, должны были дать мне подписку о неразглашении и пройти процедуру устрашения. Заключалась она в том, что я разговаривал с сотрудником в присутствии двух громил из охраны Мачика и недвусмысленно намекал, что при малейшей утечке информации придется иметь дело с ними.