Полдень магов. Оккультная перестройка мира - [11]
Так что мир человеческий в последнее десятилетие действительно быстро приобретал форму этакой основательной пирамиды: наверху — постиндустриальный Запад, обеспечивающий всех идеями, руководящими указаниями и капиталом в придачу (денежным, разумеется); чуть пониже — новые индустриальные государства, «мировой пролетариат», в изобилии производящий всевозможные товары традиционного спроса (т. е. материальные изделия); ещё ниже — сырьевая периферия — те, кто обеспечивает два верхних уровня пирамиды нефтью, газом, сталью, цветметаллами, лесом и т. п. Третий сверху уровень — это уже основание пирамиды, HQ у неё есть и подполье. Это те, кто не попал, условно говоря, ни в контору к «белым воротничкам», ни в цех к «синим», ни в шахту к рудокопам. Это уже безработные, шпана, их удел — ждать сверху «гуманки» (гуманитарной помощи) и либо вымирать по-тихому, как это происходит в России (которая застряла между третьим уровнем и подпольем мировой пирамиды), либо резаться во внутрибандитских разборках (как в экваториальной Африке).
Чисто архитектурно пирамида — конструкция очень устойчивая, и, несмотря на некоторое беспокойство, доставляемое обитателями подполья, она имеет, в случае успешного завершения строительства, все шансы на весьма продолжительное существование. А поскольку впервые в земной истории (по крайней мере — известной нам истории) пирамида выстраивается глобальная, общечеловеческая (раньше тоже строились пирамиды великих империй, но все они были ограничены определённым регионом), то и угрозы её разрушения из-за внешних воздействий вроде бы нет. Космические-то монстры пока ведь никак не проявляются. И потому камикадзе, атаковавшие 11 сентября 2001 года самый верх (и в прямом, и в переносном смысле) возводимого грандиозного строения, вызвали такой шок и породили массу вопросов.
То, что Америка сейчас — именно вершина, голова всемирной пирамиды, с которой, как нарисовано на однодолларовой банкноте, взирает на нас всевидящее око высшего разума, сейчас сомнений ни у кого нет. Что же означает удар, нанесенный в день усекновения главы Иоанна Крестителя? Официальная версия — это не более чем хулиганская выходка мирового подполья в лице исламских террористов — слишком уж лежит на поверхности, слишком усиленно раскручивается (причём раскручиваться она стала задолго до самих терактов, к чему-то подобному нас готовили уже лет 10–12). Но даже если эта версия верна, насколько серьезна угроза, исходящая из мирового подполья, для мировой пирамиды? Какова её сейсмостойкость? Да и действительно ли это угроза, а не некий вполне плановый технологический процесс, вроде виброуплотнения бетона на реальной стройке, когда с помощью заранее просчитанных и строго дозированных динамических нагрузок строительному материалу придают нужную твердость и прочность?
А хотя бы это оказалось и вполне плановое мероприятие, выполняемое под руководством высокопрофессиональных мастеров и прорабов из конторы «Пирамидстрой», разве нет здесь опасности, что процесс выйдет из-под контроля, вибрации возбудят некие не учтенные и не просчитанные резонансные колебания в строительных конструкциях, и всё вооружение пойдет вразнос? Конечно, нам, русским, не впервой оказываться под обломками грандиозных строек, но ведь не глобального же размаха. Может, лучше как-то заранее отойти в сторонку, понаблюдать, что получается-то, а не суетиться, не бежать мастерам и прорабам досочки под штиблеты подкладывать, чтобы их грязью не забрызгало невзначай? Ведь если что не так пойдет, испорченными костюмчиками дело не ограничится, мокрого места может не остаться от всех участников великой стройки.
Вот почему очень важно провести тщательный анализ складывающейся в мире ситуации. А начинать такой анализ необходимо с попытки ответа на вопрос: «Кто «заказал» Америку?» — т. к. предложенный мировым агитпропом заранее заготовленный ответ: — «Исламские фанатики», — представляется столь же малоубедительным, как и версия убийцы-одиночки Освальда в деле президента Кеннеди. И то, что правительства различных дружественных США стран все как один признают представленные американцами доказательства вины того же Усамы бен Ладена вполне основательными, как-то не устраняет сомнений. Мы-то ведь, в отличие от пакистанского диктатора генерала Мушаррафа или от наших российских властей, не брали у Америки кредитов на десятки миллиардов долларов,[4] потому мы и можем себе позволить посомневаться. А власти, которые повсеместно у американцев в долгах как в шелках, сомневаться, понятно, конфузятся.
Нельзя, однако, сказать, что в СМИ сразу же воцарились полное единодушие и поддержка официальной американской версии теракта. Определённые сомнения высказывались, но как-то робко, неуверенно. Правда, ярчайший актер нашей политической сцены г-н Жириновский сразу же громогласно объявил, что удар по Америке — это провокация, «поджог рейхстага», но ведь Жириновского специально держат на ролях радикала-экстремиста-антизападника маргинального толка. А значит, ко всему, что он говорит, серьезно относиться нельзя, это всё очередные «сапоги в Индийском океане», солидные люди над подобным бредом и задумываться не станут. То есть выступление Жириновского с альтернативной версией эту версию автоматически дискредитирует.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
Мы считаем «украинцев» братьями, а они закрывают русские церкви и русские школы, изгоняют русский язык, с малых лет приучают детей ненавидеть все русское, едут в Чечню, чтобы убивать русских. Почему наши братские чувства остаются безответными?Ключ к разгадке этого парадокса автор видит в аномальном характере происхождения «украинцев», представляющих собой не народ, а этническую химеру. Оригинальную концепцию происхождения «украинцев» автор создает на основе исторического расследования, при этом он опирается на последние достижения современной науки о закономерностях рождения и формирования этнических общностей (народов)
Всего пять-семь лет назад наши СМИ преподносили то, за что боролся автор этой книги, как несоответствующее современным представлениям об экономике и основным тенденциям мирового развития. С течением времени и особенно теперь — после нападения США на Ирак — актуальность изложенного в этой книге становится все более очевидной. Так же, как и значимость для страны того, что, несмотря на явную несопоставимость сил, все-таки удалось сделать — не дать принести в жертву сиюминутной корысти долгосрочные интересы России.Но цена вопроса такова, что история не закончена...
«Казалось бы, объективных оснований для нового дефолта нет. Но институциональные механизмы все подготовлены именно к очередному „пробросу“. Для чего это сделано — ведь не случайно же»?Более чем десятилетний опыт работы автора книги на высших государственных должностях позволяет ему не только поставить этот и многие другие неожиданные вопросы, но и раскрыть перед читателем картину сложного переплетения экономических и политических интересов и механизмов их реализации.Почему российская экономика похожа на современную рыночную лишь если смотреть на нее издали и не вникать в детали? Откуда берутся законы, которые прямо препятствуют нашему экономическому развитию? Эти вопросы не остаются безответными.
То, о чем говорится в книге, нам должны были сказать, по крайней мере, десять лет назад. Если бы это было сделано, наше общество, скорее всего, избежало бы многих тяжелых ошибок.В представляемом материале анализируются попытки интеграции России в мировую экономику, выявляются ограничения, накладываемые на этот процесс особыми экономико-географическими условиями России, выстраивается концепция разумного взаимодействия с окружающим миром.Книга написана простым языком, понятным руководителю сколь угодно высокого ранга, и предназначена как широкому кругу читателей, так и предпринимателям, управленцам, экономистам.