Полчасика для Сократа - [39]
Я сказал, что проблема мне ясна, только вот заяц зубы уже почистил. Но редакторша стояла на своем. Она говорила, что на экране должен быть отражен процесс, так как специалисты установили, что дети подражают своим любимым героям из телевизора. Заглянув теперь уже в другой справочник, она сообщила, что чаще всего дети подражают собакам, обезьянам и кошкам, реже мышам, слонам и птицам.
Пока она зачитывала очередную статистику, я представил как моему ушастику, который собирался радостно скакать по полю и петь песенку, придется взять с собой зубную щетку, пасту, стаканчик («Подобные действия ни в коем случае нельзя стилизовать, зверушки должны пользоваться предметами, которые имеются дома и в продаже», — писал специалист в методичке), и решил, что не уступлю, даже если это будет стоить мне заманчивой карьеры звериного сценариста с продолжением. Я сказал себе, что не дам своему зайцу делать то, что ему несвойственно, потому что это должен быть веселый заяц, а не заяц-демонстратор или заяц-учитель. Я решил, что не пущу его к тем зверушкам, которые ежедневно нагоняют скуку на детей с экрана. К кенгуру, которые носят в кармане ключи и паспорт («Полезные привычки с детства», глава методички), к собакам, которые ждут на перекрестках зеленый свет и моют лапы после туалета (гигиена тела), или к барсукам, пылесосящим свои норы.
Мой внутренний голос говорил мне чуть громче обычного, что я, в конце концов, имею на это право, потому что сам придумал этого зайца. У меня на него авторские права, и он моя интеллектуальная собственность.
И если телевидение в лице бездетной редакторши захочет зайца купить, я продам, только без щетки, пасты и стаканчика, но зато с ножницами для травы.
Еще я сказал себе, что буду непреклонен.
Что просто не подпишу договор на аренду зайца, и телевидение не получит право показа и распространения моего зайца.
Я впал в состояние, которое часто овладевает авторами детского телевещания, когда редакторы оказывают на них давление.
Это был мой личный зайчик!
Я не забыл, сколько раз я уже уступал и не защищал своих медвежат, котят и ежиков.
Слишком многих зверушек принес я в жертву, не считая стайки прелестных мышек.
И еще я сказал себе, что предельно внимательно прослежу за тем, чтобы на телевидении не появился другой зайчик, подозрительно похожий на моего. Я тут же решил, как поступлю, если обнаружу явную схожесть между этим, запасным зайчиком и моим.
Безо всяких колебаний я воспользуюсь своим авторским правом на защиту зверя и привлеку автора аналогичного зайца к суду. Я обращусь к адвокату авторской организации, человеку знающему, уже защищавшему однажды мою курочку, которую другой редактор принуждал к бегу трусцой.
Мне было ясно, что малейшее сходство, будь то в действиях, поведении или речи, будет неслучайным, а явится присвоением образа моего зайца, который был заказан редакцией и доставлен в установленные сроки, но которому было отказано в заселении в телевизионную нору.
Когда же редакторша предложила отправить зайца в поле еще и вечером, чтобы он мог показательно почистить зубы перед сном, я сказал вежливо и твердо, что данный заяц в указанном сценарии вообще не будет чистить зубки, так как их у него всего два, и оба белоснежные и начищенные, и ночью он будет спать, а не бегать по полю.
Редакторша выкурила нервно две сигареты, заявила, что ни в коем случае не собирается спорить, как в прошлый раз из-за канарейки (должна была почистить и покрасить клетку) или из-за поросенка (должен был вытирать посуду, а не валяться в грязи), и что пусть шеф решает, кто из нас прав.
К встрече с главным я был готов. Я знаю его уже порядочно, и мне известно, что он не любит сусликов, змей и петухов, а больше всего его интересует, как будут звать новую телезверушку. И когда он спросил, я не раздумывал и ответил как надо.
Сценарий был тут же принят.
Не исключаю, что заяц косится на меня с легкой укоризной, потому что вообще-то я назвал его по-другому, но ничего не поделаешь.
Ганс-Юрген, конечно, не самое лучшее имя для зайчика, но если оно годится для сына главного редактора, то и мой телезайчик раз в неделю уж как-нибудь потерпит.
Продолжение следует
Узнав, что появилось продолжение романа «Унесенные ветром», которое за покойную писательницу написала другая, я тоже решил попытать счастья на нескольких успешных произведениях прошлого, которые пока что простаивают без дела. Вот сюжеты, которые я намерен послать издателям. К сведению кинопродюсеров: права на экранизацию продолжений еще можно приобрести.
Владелец туристической фирмы «Селькирк» плывет на круизном лайнере, который терпит крушение. Робинзон спасается посреди разбушевавшегося моря, соорудив плот из туристических каталогов. На острове он встречает местную девушку Среду. Со временем у них рождаются дети Четверг, Пятница и Беленькая Суббота, увидевшая свет в воскресенье.
Робинзон открывает на острове ресторан со специализацией на морепродуктах. Бизнес-ланч стоит двадцать долларов без чаевых. Землетрясение разрушает ресторан. Робинзон мастерит плот из ресторанных меню и переплывает на другой остров. Это — остров Сокровищ.
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
«Мех форели» — последний роман известною швейцарского писателя Пауля Низона. Его герой Штольп — бездельник и чудак — только что унаследовал квартиру в Париже, но, вместо того, чтобы радоваться своей удаче, то и дело убегает на улицу, где общается с самыми разными людьми. Мало-помалу он совершенно теряет почву под ногами и проваливается в безумие, чтобы, наконец, исчезнуть в воздухе.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…