Полая гора - [4]

Она знала, что Кроул ушел еще дальше. Он не рассказывал о произошедшем, а Спиноза понимала, что лучше не спрашивать. Но что-то в катакомбах под Дворцом изменило инквизитора. Когда Эразм пришел в сознание после эвакуации, его лицо восторженно сияло, будто бы он видел перед собой что-то поистине великолепное. Лишь спустя несколько мгновений инквизитор моргнул, поморщился и осознал, что все закончилось. И с тех пор Кроул был не таким, как прежде. Дворец оставил свой след. И при этом Спиноза не могла сказать, в чем же именно заключалась перемена: инквизитор был все таким же уравновешенным, спокойным, иногда язвительным, но…

Возможно, так и должно быть. Нельзя приблизиться к такой силе и не попасть под ее влияние. Так же, как Терра меняла Спинозу, Дворец — или случай, произошедший в его глубинах, — оказал воздействие на Кроула, и только время покажет, к добру были эти перемены или же к худу.

А еще на том задании им пришлось столкнуться с великой ересью: ксеноса, чудовище из космических глубин, привезли в святая святых человечества. Одна эта мысль внушала отвращение, а воспоминания об учиненных тварью бесчинствах будоражили разум. Спиноза и раньше сталкивалась с подобной мерзостью, но никогда не могла подумать, что инопланетная скверна подберется к самому сердцу того, что она поклялась защищать. Такого нельзя допускать. Каждый раз, закрывая глаза, Спиноза видела перед собой изможденное лицо ксеноса. Кроул сказал, что существо погибло. Его убил кустодий по имени Наврадаран, а от трупа не осталось даже праха. Она не сомневалась в словах инквизитора. И все же темными ночами дознаватель просыпалась и видела, как чудовище смотрит на нее из окна, или выглядывает из-за плеча отражения в зеркале, или прячется за алтарем, облизывая длинным черным языком мертвенно-бледные губы.

Это просто видения. Нельзя проявлять слабость и потакать им. Чтобы укрепить волю, она читала катехизисы вслух. Раз за разом Спиноза возвращалась к ритмичным молитвам Праджии, находя поддержку в их простоте и четкости, и надеялась, что однажды сила веры изгонит фантома из ее подсознания.

Она оделась, приколола розетту на грудь и аккуратно расправила тяжелые складки рясы. У дальней стены комнаты на металлической стойке в окружении молельных свечей покоился Серебряный — модифицированный под руку смертного крозиус арканум, подаренный капелланом космодесанта Эрастом. Одного взгляда на оружие было достаточно, чтобы руки зачесались от желания схватить булаву и умчаться нести свет во тьму. Физическое насилие было простым, понятным и доступным решением любой проблемы. Другие формы служения, которые требовались от дознавателя, были сложнее.

Раздался звонок. Замерцала крохотная бусинка светового индикатора, заливая восковые печати чистоты мягким красным сиянием.

— Дознаватель! — Из динамика вокс-приемника донесся высокий женский голос — это была Анила.

— Да, я помню, — ответила Спиноза, накидывая плащ. — Сейчас буду.

Связь оборвалась. Пламя свечей трепетало. По священному крозиусу пробегали теплые блики.

Работа никогда не закончится. Короткий — не дольше вздоха, не дольше одного удара сердца — отдых закончился. Пришла пора снова браться за дело.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кроул шел по одному из множества коридоров древнего здания, ставшего ему домом. Узкий тоннель походил на капиллярный сосуд в старом и больном сердце. Плавающие в воздухе светильники на суспензорной подушке заливали стены тусклым светом. На каждой настенной панели были выбиты истершиеся со временем выдержки и цитаты из трактатов Инквизиции. Воздух казался одновременно стерильным и пыльным, как будто многовековая грязь старательно сопротивлялась человеческим попыткам с ней справиться. С нижних уровней время от времени доносились странные звуки. Из-за кривизны и протяженности коридоров никто не смог бы сказать, что послужило их источником.

Вскоре, когда инквизитор поднялся на несколько уровней по узким спиральным лестницам, к нему подлетел сервочереп и завис над плечом. Одинокая линза в глазнице глубокомысленно источала тусклый оранжевый свет.

— Горгий, где ты был? — спросил Кроул.

— Армориас, — ответил череп. — Запросил репленео. Недостаточно боеприпасов.

— Этим занимаются, — кивнул Кроул, продолжая подъем. — Рев работает без устали.

Череп не очень аккуратно поднырнул под один из суспензорных светильников, отчего люменосферы закачались, а на стенах заплясали гротескные тени.

— Фуриозо, — протрещал он.

— Да, конечно, они будут в ярости. — Кроул помолчал. — А как ты думаешь: на что? Кто на кого должен злиться?

Сервочереп закружился вокруг своей оси. На мгновение стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он растерялся. Но вскоре Горгий восстановил самообладание и снова помчался вверх по спиральной лестнице.

— Перикуло, — бормотал он себе под отсутствующий нос. — Перикулозо.

Древний и мрачный Корвейн был не самой уютной цитаделью. В некоторых его частях было слишком жарко, в других — слишком холодно. Из-за перегрузок рециркуляторы воздуха работали плохо, и всем обитателям крепости приходилось дышать едкой пылью. Фундамент постепенно уходил под землю. Относительным комфортом могли похвастаться верхние уровни. В глубоких нишах горели свечи, и их живое пламя разгоняло тоску, навеянную мертвым, монотонным сиянием люменосфер. В альковах подле резных дверей стояли изысканные религиозные скульптуры. Большую часть статуй приобрели предшественники Кроула, но он и сам не брезговал время от времени добавить что-то к коллекции. Например, драгоценную копию «Размышлений святого Адселя» или кубок из разрушенной часовни из зоны Рената, чудом спасенный от уничтожения. За всеми экспонатами тщательно ухаживали. На постаментах не было ни пылинки, а защитные поля мерцали, будто призрачная паутина.