Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило - [29]

Версия о призыве на Урале является единственной документированной и потому, скорее, становится уже не версией, а фактом. Кстати, она проливает некоторый свет на его действительное воинское звание. Вопреки позднейшему утверждению фигуранта о получении им лейтенантского звания в 1930-е годы, в архиве военного комиссариата города Нижняя Тура Свердловской области в «Книге учета военнообязанных, призванных в Красную Армию» за январь 1941 — декабрь 1941 года значится:

«Таврин Петр Иванович, 1909 г. р., беспартийный, ВУС-1, состав мн-1, место работы — Ис. пр., призван Волочинским ВУС 14.08.1941 г.»[59]

Расшифруем две одинаковые по написанию, но различные по значению аббревиатуры. Волочинский (опечатка, на самом деле Вологинский) ВУС (военно-учетный стол) не следует путать с ВУС в значении военно-учетной специальности. По состоянию на 22 июня 1941 года ВУС-1 являлась самой базовой, составлявшей основу РККА, и именовалась просто: «стрелок». Условное обозначение «мн-1» расшифровывается как «младший начальствующий состав запаса 1-й категории». Это означает, что на момент призыва Таврин был всего лишь младшим командиром, к тому же еще не переаттестованным с присвоением персонального звания «младший сержант», «сержант», «старший сержант» или «старшина», утвержденного в 1940 году взамен прежних служебных категорий «отделенный командир», «младший комвзвод» и «старшина». Поскольку последние персональными званиями не являлись, при увольнении в запас они не сохранялись и потому в РВК не учитывались. В запас первой категории зачислялись только военнослужащие, уволенные в запас по отбытии срока действительной службы (статья 31 Закона СССР о всеобщей воинской обязанности), поэтому с уверенностью можно констатировать, что Таврин либо в самом деле отслужил ее, либо обзавелся военным билетом, в котором это было указано.

Забегая вперед, отметим, что в период пребывания на фронте Таврин числился получившим офицерское звание еще в предвоенный период. При этом в документах 359-й стрелковой дивизии имеются два варианта года окончания им института и соответственно получения лейтенантских петлиц: 1936 и 1939. Как мы видим, ни один из них не может считаться действительным, поскольку на момент призыва в 1941 году он офицером не являлся. Теоретически категорию не среднего, но младшего командира запаса можно было получить в период обучения в гражданском вузе. Высшая вневойсковая подготовка осуществлялась на военных кафедрах институтов и университетов, которые в период с 1930 по 1937 год готовили из студентов средних командиров. Некоторые студенты по разным причинам не могли закончить обучение и уходили из вузов. Если они успели пройти два периода военной подготовки (20-дневный лагерный сбор сразу после поступления, год военного обучения и 2-месячные лагерные сборы), их квалификация считалась достаточной для присвоения категории младших командиров запаса. После этого им была открыта дорога в школы младших лейтенантов, хотя этот путь выбирали далеко не все.

А вариант с 1939 годом вообще фантастичен, поскольку двумя годами ранее правительство приняло решение о переходе от высшей вневойсковой подготовки к первичному военному обучению всех студентов в вузах и техникумах по программе одиночного бойца с целью подготовки студентов к годичной действительной военной службе после окончания вуза. Вот после этого Таврин и в самом деле мог стать младшим командиром запаса (повторимся, только младшим, то есть не офицером). В любом случае о высшей вневойсковой подготовке речь идти не могла, в документах 359-й дивизии указана очевидная ложь. Кроме того, все варианты военной подготовки требовали от студента пребывания на стационарной форме обучения, то есть Таврин теоретически должен был провести на постоянном жительстве в Москве не менее трех лет. Упоминания об этом в судебно-следственном деле нам неизвестны, зато в архивах 21-й запасной стрелковой бригады есть запись о том, что он проучился в институте всего два года. И очень плохо со всем этим корреспондирует имеющаяся там же запись о том, что наш фигурант был уволен из РККА в 1940 году. Следовательно, на него распространялись положения не Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1938 года, а Закона СССР «Об обязательной военной службе» от 8 августа 1928 года, в соответствии с которым он должен был быть призван на срочную военную службу на два года раньше, в 1938 году.

Мобилизационное предписание, 1940 год

Второй вариант места призыва фигурирует в учетных документах 28-го запасного стрелкового полка и 21-й запасной стрелковой бригады. В них имеется любопытная запись о призыве Петра Ивановича Таврина 14 июля 1941 года в Нежинском районе Черниговской области, из которого он якобы и был родом. Ни ранее, ни позднее о Нежинском РВК не было ни единого упоминания. Установить достоверность этого не представилось возможным, поскольку на запрос автора Черниговский областной военкомат ответил, что архивы по призыву сохранились лишь с 1943 года. Таврин, как будет показано далее, скорее всего, призывался не там и не тогда, но проигнорировать факт наличия в документах полка такой записи невозможно. Как она могла появиться в них? Для понимания ситуации рассмотрим некоторые общие принципы призыва военнообязанных в СССР накануне и в самом начале Великой Отечественной войны.