Покушение на леди - [3]

– Ладно, Дэйв, ладно.

– Послушайте, Пит, – продолжал Мерчисон, – я готов провалиться сквозь землю. Если б знать, что мальчишка понадобится...

– Ничего, Дэйв. Долго вы вертели в руках это письмо?

Мерчисон потупился.

– И письмо, и конверт. Извините, Пит. Я не думал, что это будет...

– Ничего, Дэйв. Когда вернетесь на пульт, наладьте радиосвязь, хорошо? Дайте описание мальчишки всем патрульным машинам в зоне нашего участка. Пусть одна из машин оповестит всех постовых. Как только мальчишка объявится, немедленно везти его ко мне.

– Будет исполнено, – сказал Мерчисон. Он взглянул на Бернса. – Пит, извините, если я...

Бернс хлопнул его по плечу.

– Пустяки. Свяжитесь с машинами, ладно?

* * *

Максимальный заработок рядового полицейского в городе, где находился 87-й участок, составляет 5015 долларов в год. Не бог весть какие деньги. Кроме того, полицейский ежегодно получает 125 долларов на форму. Но и это не так уж много.

А если учесть все вычеты, которые производятся два раза в месяц в получку, так остается и того меньше. Четыре доллара автоматически отчисляются на случай госпитализации, еще полтора доллара идут в счет платы за спальное место в участке. Из этих денег выплачивают пособие полицейским вдовам, которые присматривают за десятком коек – ими пользуются в экстренных случаях, когда одновременно работают две смены, а иной раз кое-кто не прочь вздремнуть и в обычное время. Еще одну брешь в зарплате проделывает федеральный подоходный налог. Не остается в стороне и Добровольная ассоциация полицейских, нечто вроде профсоюза для блюстителей порядка. Большинство полицейских, как правило, подписываются на свой печатный орган «Хай-стрит джорнал», значит, опять плати. Если тебя наградили, будь добр выделить сумму в пользу полицейского Почетного Легиона. Если ты человек верующий, изволь жертвовать бесчисленным обществам и благотворительным организациям, которые ежегодно наносят визиты в участок. В результате такого дележа слуге закона остается чистыми 260 долларов в месяц.

Тут уж как ни крути, а больше шестидесяти пяти монет в неделю не выходит.

И если некоторые полицейские берут взятки, – а некоторые берут, – это, возможно, потому, что они немного голодны.

Полиция – маленькая армия, тут, как и у военных, принято выполнять приказ, пусть даже на первый взгляд нелепый. Когда утром 24 июля патрульные машины и постовые восемьдесят седьмого участка получили приказ, он им показался странноватым. Одни пожали плечами. Другие выругались. Третьи просто кивнули. Но все подчинились.

Приказано было разыскать мальчика лет десяти, светловолосого, в джинсах и футболке в красную полоску.

Проще, кажется, не бывает.

* * *

В 9.15 из лаборатории прислали фотокопию письма. Бернс созвал у себя в кабинете совещание. Он положил письмо на середину стола и вместе с тремя другими детективами принялся внимательно изучать его.

– Что вы об этом думаете, Стив? – начал Бернс. Он спросил первым Стива Кареллу по многим причинам. Прежде всего потому, что считал Кареллу лучшим в своем отделе. Безусловно, Хейз тоже начинает показывать себя, хотя после перевода с другого участка у него поначалу что-то не ладилось. Но все равно Хейзу, считал Бернс, еще далеко до Кареллы. Во-первых, независимо от того, что Карелла хорошо знал свое дело и слыл грозой правонарушителей, Бернс питал к нему личную симпатию. Он всегда помнил, что Карелла рисковал жизнью и даже едва не погиб, разбирая дело, в котором был замешан его, Бернса, сын. И теперь для него Карелла стал почти вторым сыном. А потому, подобно всякому отцу, ведущему с сыном одно дело, ему прежде всего захотелось услышать мнение Кареллы.

– У меня своя теория насчет людей, которые пишут такие письма, – сказал Карелла. Он взял письмо и посмотрел его на свет. Это был высокий, обманчиво хрупкий мужчина, во внешности которого не было и намека на мощь, но чувствовалась сила. Слегка раскосые глаза и чисто выбритые щеки подчеркивали широту скул и придавали лицу что-то восточное.

– Выкладывайте, Стив, – сказал Бернс.

Карелла постучал пальцем по фотокопии.

– Прежде всего я задаюсь вопросом: зачем? Если ваш шутник замышляет убийство, он не может не знать, что за это положено по закону. Чтобы избежать кары, убивать надо тихо и незаметно, – это ясно. Но нет. Он посылает нам письмо. Зачем он посылает нам письмо?

– Ему так интересней, – сказал Хейз, который внимательно слушал Кареллу. – Перед ним встает двойная задача: расправиться с жертвой и остаться безнаказанным, несмотря на поднятую им самим тревогу.

– Это один вариант, – продолжал Карелла, а Бернс с удовольствием наблюдал, как два детектива удачно дополняют друг друга. – Но есть и другой. Он хочет, чтобы его поймали.

– Как тот мальчишка Хейренс несколько лет назад в Чикаго? – спросил Хейз.

– Точно. Помада на зеркале. Поймайте меня, прежде чем я снова убью. – Карелла опять постучал пальцем по письму. – Возможно, он тоже хочет, чтобы его поймали. Возможно, он боится этого убийства как огня и хочет, чтобы мы поймали его, прежде чем ему придется убить. А вы как думаете, Пит?

Бернс пожал плечами.

– Это все домыслы. Так или иначе, мы все равно должны его поймать.