Покушение на ГОЭЛРО - [32]

— Вы не представляете, какой вчера здесь был потоп. Как уверяют наши газеты, в Берлине никогда еще не выпадало такого огромного количества осадков. Но какая в городе образцовая канализационная система! Сточные трубы за ночь поглотили все.

— Господин Габт! Мы ограничены временем и хотели бы перейти к деловым вопросам. Это мой переводчик, — представил Борисов Пономарева.

— Переводчик нам вряд ли понадобится, господин Борисов. Разве только при составлении документов. Необходимо будет сверить идентичность русского и немецкого текстов. Ведь вы находитесь в русском отделе фирмы, и все мои сотрудники отлично говорят по-русски, включая и меня, — любезно раскланялся Габт.

Пономарев вопросительно глянул на Борисова.

— В таком случае разрешите мне сходить в торгпредство, а потом я, возможно, успею в Берлинский музей.

Борисов мельком глянул на Габта и заметил, как тот слегка кивнул.

— Хорошо, — согласился Борисов, — только возьмите у секретаря номер телефона и позвоните сюда. Вероятно, вы все-таки понадобитесь.

Оставшись один на один с Борисовым, Габт моментально преобразился. Едва за Пономаревым закрылась дверь, сладкая улыбка сошла с его лица.

— Консул Кнапп сообщил мне о вашей поездке и ее целях, — объявил он с некоторой торжественностью. Затем поднялся из-за стола, подошел к сейфу и достал небольшой целлофановый пакет. Медленно развернув его, вынул фотоснимок.

— Это вы, Игорь Николаевич?

— Да. Я передал фотографию Кнаппу после установления с ним деловой связи. На обороте должны быть моя подпись и мой код — «АН-2».

— Совершенно верно. Сделайте, пожалуйста, вторую подпись, ниже первой, — предложил Габт.

Борисов выполнил просьбу и вернул фотографию.

— Формальности соблюдены, господин Борисов. Я как бы получил от вас «визитную карточку». Хотя в вашем досье у нас есть весьма благоприятные отзывы по штабу Врангеля и прекрасная рекомендация полковника Хаскеля. Надеюсь, вас не удивляет, что эти документы находятся у меня?

— О нет, господин полковник. Я недавно узнал от консула Кнаппа, что вы — наш шеф.

— Хочу вас серьезно предупредить, Игорь Николаевич: вы, похоже, привезли с собой сотрудника ГПУ. Посмотрите, совсем свежий снимок вашего переводчика Пономарева. После вашей утренней прогулки он отправился по белоэмигрантским подвальчикам, ресторанам. Видимо, искал кого-то… Но вы, Игорь Николаевич, не волнуйтесь. Мы полагаем, без сопровождения ГПУ сюда, в Европу, ни один специалист не приезжает. Наоборот, если бы они вас подозревали, то их хвост держался бы где-то в стороне. Выходит, вы вне подозрений. Это очень хорошо, поездка обыграна вами блестяще. Приехать по нашему вызову с советской командировкой. Куда уж лучше! Я вам прямо скажу, Игорь Николаевич, вы, русские офицеры, выбрали себе надежную фирму. Немецкий абвер никакое ГПУ не проведет. Будьте спокойны…

— Не сомневаюсь, господин полковник, — сказал Борисов. — А что касается Пономарева, то он просто молодой наивный парень, ходил по Берлину из любознательности и делал это открыто, не прячась.

— Ну хорошо, Игорь Николаевич, в таком случае доверимся вашему опыту и спокойно приступим к делу. Мы получили ваше последнее сообщение, и я его тщательно изучил. Вы предупреждаете о возникшей в связи с расследованием аварий на электростанциях опасности разоблачения наших офицеров, работающих в фирме «Континенталь». Я хотел бы услышать от вас лично, на чем основаны эти опасения, которые вы высказали консулу Кнаппу.

— Постараюсь вам объяснить, — начал Борисов. — В Электроимпорте создана техническая комиссия. Она тщательно изучает причины аварий на турбинах фирмы «Континенталь». Подсчитано, что фирма поставила Советскому Союзу тридцать три мощные турбины и на них за эти годы произошло сто пятнадцать аварий: выходят из строя подшипники, валы, ломаются диски, корпуса. Все это перечислено в рекламациях, которые я привез. Некоторые турбины, например в Баку, практически бездействуют — поломки на них следуют одна за другой.

— Успешно поработали наши люди! — вырвалось у Габта.

— Однако, господин полковник! Я офицер и знаю: на войне так — взорвал и уходи. А тут не театр военных действий, и диверсии не могут следовать безнаказанно. Причину аварий в конце концов обязательно найдут. Прежние операции удачно сходили с рук потому, что мелкие неполадки можно было объяснить неопытностью русских рабочих и мастеров. Сейчас же техническая комиссия, анализируя аварии, видит, что турбины других иностранных фирм обслуживает персонал такой же квалификации, но там нет происшествий.

— Да, вы правы, — остановил его Габт. — Теперь, конечно, говорить о неопытности русского персонала уже нельзя и даже опасно — вызовет подозрения. Ну хорошо. Попробуем объяснить неполадки срочностью заказов, большим их объемом. И, может быть, даже сокращением после войны выпуска немецких качественных сталей.

— Вот именно, — радостно закивал Борисов, — я тоже хотел бы, чтобы фирма приняла часть рекламаций и взяла на себя расходы по ремонту. Это несколько локализует возникший конфликт, а главное — отведет подозрения от наших людей, работающих на электростанциях. Я хочу просить вас, господин Габт, еще об одном. Совсем недавно консул Кнапп поручил мне возглавить диверсионные группы на многих электростанциях. Я подчеркиваю — уже созданные и начинающие действовать… Но по долгу службы в отделе контроля Электроимпорта я обязан расследовать все аварии на импортных турбинах, а получается, я должен их прикрывать, точнее, принимать огонь на себя. Я не смогу так долго продержаться. — Борисов встал и взволнованно прошелся по кабинету. — Я считаю этот риск для себя неоправданным. Мне надо или уйти с этой службы, или передать группы другому. Но консул Кнапп категорически запретил мне уходить из Электроимпорта. Следовательно, я должен отказаться от руководства группами. В своей докладной записке я это достаточно полно обосновал.