Покушение на Гейдриха - [2]

ЯРОСЛАВ КОЙЗАР, доктор философии, заместитель главного редактора газеты «Руде право»

Прага, август 1987 года.

СЛОВО К СОВЕТСКИМ ЧИТАТЕЛЯМ

Мне было тринадцать лет, когда фашисты арестовали, а затем расстреляли моего отца. Вся моя судьба круто изменилась — я столкнулся с жестокой, страшной действительностью и стал задавать себе вопросы, на которые не находил ответа.

Как много людей моего поколения в огромной Советской стране имеют схожие судьбы…

В мире полыхала война, какой еще не знало человечество.

Моя родина — Чехословакия — была под фашистским сапогом. Нацисты вели себя бесцеремонно, как в порабощенной стране. Однако наш народ не сдавался. Саботаж, действия партизан нагоняли на фашистов тревогу и страх.

У нас — и в Чехии, и в Словакии, и в Советском Союзе — была общая цель: разгромить фашизм, чтобы человечество могло жить.

Тогда, в 1942 году, в год покушения на генерала СС Рейнхарда Гейдриха, третью фигуру в кровавой иерархии так называемого «великого германского рейха», я был еще слишком юным, чтобы понимать взаимосвязь проблем, сложность борьбы, подоплеку тех или иных событий. Но прошли десятилетия, подросток превратился в убеленного сединами мужчину и упорно продолжал искать ответы на мучавшие его вопросы.

Мир изменился, но борьба против фашизма, предстающего в разных обличьях — Пиночет в Чили, неонацисты в ФРГ, фашисты, укрывшиеся в Северной и Южной Америке, — и сейчас остается актуальной.

Жертвы «гейдрихиады», погибшие в период кровавого террора, развязанного оккупантами на чешской земле, стали как бы незримыми свидетелями наших сегодняшних поступков и дел. Они всегда рядом с нами.

А мы, живые, вспоминаем их величие и скромность, их героизм, ставший высоким нравственным ориентиром для последующих поколений.

Рад, что моя книга выходит на русском языке в Москве в период перестройки, когда понятие героизма человека и его жизнь приобретают первозданную ценность.

Вдвойне рад, что это происходит после подписания советско-американского Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Я назвал бы его первой зарницей эры разоружения.

Воистину, мы живем в знаменательное и замечательное время!

Нет, не зря в Праге погибли те, кто шел на смерть в 1942-м и 1945-м…

Я рад, что мое повествование о героизме обыкновенных чехов и словаков теперь попадает в руки советских читателей, которые на опыте своей страны хорошо знают, какие ужасы несет с собой фашизм. Я рад, что именно они могут прочитать это свидетельство о днях трагических, ведь в Советском Союзе сотни населенных пунктов пережили ту же судьбу, что и чехословацкие Лидице…

У нас — чехов, словаков и советских людей — было и есть много общего. Тогда, в годы фашистской оккупации, и сегодня, во время перестройки и гласности, в дни напряженной борьбы за мир, против угрозы ядерной войны.

Тогда мы боролись в подполье и нетерпеливо ждали известий по радио, которые начинались словами: «Говорит Москва». Теперь мы с таким же нетерпением и огромным интересом ожидаем, что скажет Михаил Сергеевич Горбачев.

Тогда и сейчас речь шла и идет о том, что силы зла должны быть повержены, планета должна жить в мире. Я верю: так и будет.

МИРОСЛАВ ИВАНОВ

12 января 1988 г. Кршивоклат-у-Праги

ПРОЛОГ

В голубом небе ярко светит солнце, в садах стоят усыпанные белыми цветами деревья. Лишь изредка набежит легкое облачко, отбросив на землю быструю тень. Как вчера и позавчера. Спешат прохожие, женщины с хозяйственными сумками, детскими колясками, время от времени проедет по мостовой машина или мотоцикл.

Обычное ясное майское утро.

Прохожие торопливо шагают по тротуару, заходят в магазины. Никто из них ничего не подозревает.

Внизу, там, где Влтава делает излучину, блестит на солнце вода. Под мостом что-то чинят несколько рабочих, небольшой пикап развозит заказчикам гуталин и мастику для паркета.

Через несколько минут все изменится, изменится и жизнь многих людей. Порой лучше не знать, что готовит судьба.

По шоссе из своей загородной резиденции едет обергруппенфюрер СС и шеф тайной полиции Рейнхард Гейдрих. Он сидит рядом с шофером и смотрит вперед на дорогу. Пальцы Гейдриха механически поглаживают кожу портфеля, лежащего у него на коленях. Материалы в портфеле предназначены для очень немногих. Что в них — абсолютная тайна. До Праги остается несколько километров. На аэродроме Гейдриха ждет самолет, который должен доставить его к Гитлеру. Должен доставить, но не доставит. Гейдрих этого не знает.

Сидя в машине, поджав тонкие губы, Гейдрих смотрит, как через улицу идет женщина в черном. Лицо женщины не интересует Гейдриха. Черный цвет — вот что притягивает его взгляд. Гейдрих любит черное.

Машина приближается к повороту. До него еще несколько сот метров. Парень, лениво стоящий у стены, делает шаг вперед. В руках у него зеркальце. Он поигрывает им, пуская во все стороны солнечные зайчики. Гейдрих криво усмехается. Он не знает, что это зеркальце имеет прямое отношение к его судьбе.

Пикапчик развозит гуталин и мастику, загорает в саду молодая женщина, у забора стоят велосипеды.

Десять часов тридцать минут. 27 мая 1942 г.

Еще ничего не произошло. Но черная машина неумолимо приближается к повороту. Торопится, бежит секундная стрелка, звенит проезжающий трамвай. Не спеша переходит улицу женщина.