Покушение - [90]

— Генерал-полковник Бек того же мнения, — задумчиво сказал Штюльпнагель.

— Он должен сам поговорить с Клюге.

— Я ему советовал то же самое.

— И каковы же результаты, господин генерал? — Лицо фон Хофаккера сразу будто потемнело. — Чего достиг Бек?

— Не знаю, — произнес с едва заметным недовольством генерал фон Штюльпнагель. — Но генерал-фельдмаршал фон Клюге просил меня и начальника штаба прибыть к нему на важное совещание.

— Неплохо, — обронил подполковник Цезарь фон Хофаккер. — В этом весь Клюге — не говорит ни да ни нет и тянет время. А принятие окончательного решения откладывается, таким образом, по меньшей мере на несколько часов.

— А если Клюге скажет нет, что тогда? — спросил один из офицеров.

Штюльпнагель не отреагировал на вопрос. Он лишь посмотрел на Хофаккера, и тот, желая подбодрить присутствующих, убежденно сказал:

— Генерал-фельдмаршал в высшей степени осторожный человек. Обстоятельства сделали его таким. Но мыслит он вполне логично, притом всегда учитывает реальное положение вещей.

— А если реальности, на которую мы рассчитываем, он не поверит, что тогда?

— Тогда придется его убедить! — воскликнул фон Хофаккер. — Если он реагирует лишь на непреложные факты, он их получит. Если ему недостаточно бомбы для Гитлера, то мы положим к его ногам всех находящихся на Западе партийных, гестаповских и эсэсовских бонз. В этом случае мы наверняка убедим его!

— Ну, чего ты добился, Константин? — спросила Элизабет, когда лейтенант вернулся. — Оставят нас в покое?

— Надеюсь. Я разговаривал с чиновником, который показался мне человеком здравомыслящим. — Константин фон Бракведе сел на стул, стоявший неподалеку от двери. — Конечно, все не так просто.

— Это значит, что их люди могут и в будущем когда им вздумается производить обыски? В том числе и в нашей комнате?

— Вряд ли.

— Это исключено?

— Нет, категорически я это утверждать не берусь. Но ты не должна беспокоиться, Элизабет. Я почти уверен, что в ближайшем будущем ничего противозаконного здесь не произойдет. Этот чиновник производит вполне приятное впечатление.

— Ах, оставь! Они все производят приятное впечатление, а потом хватаются за пистолет.

Графиня Ольденбург-Квентин стояла у окна своего тесного жилища и старалась дышать полной грудью. Неспадающая жара действовала на нее удручающе.

— Ты думаешь об этом еврее?

— Да! — И с внезапно прорвавшейся горечью Элизабет добавила: — С ним обращались как со скотом.

— Это одно из тех злоупотреблений, которые, к сожалению, еще имеют место. Я обжалую действия этих людей.

— Замолчи! — с возмущением воскликнула графиня Ольденбург. — Не говори так легко о вещах, о которых ты даже понятия не имеешь. Спроси лучше об этом у своего брата.

— Хорошо, я поговорю с ним. — Чтобы успокоить Элизабет, Константин подошел ближе и попытался нежно прижать ее к себе, однако она отшатнулась от него и тихо спросила:

— А портфель? Что будет с ним?

— Какое нам дело до этого портфеля? Мой брат передал мне его лишь на временное хранение.

— А если гестаповцы проникнут в комнату, устроят обыск и заберут портфель, что тогда?

— Извини меня, Элизабет, но это абсурд.

— Нет! К сожалению, это не так, Константин. Портфель они не оставят без внимания. А если они начнут догадываться, что в нем содержится, обязательно захотят его забрать. Поверь мне!

— Что с Дёберицем? — нетерпеливо бросил Штауффенберг. — Почему не докладывает Дёбериц?

— Сейчас проверю, — сказал полковник Мерц фон Квирнгейм.

Бракведе, заинтересовавшись, подошел ближе. Регулярно, почти через каждые полчаса, он появлялся здесь, чтобы узнать, как идут дела. Обычно он почти сразу же исчезал, чтобы не мешать, однако на этот раз спросил:

— Мне кажется, в Дёберице мы имеем у руля особенно верного человека?

— Даже трех, — подсказал Клаус Штауффенберг, прервавший свои телефонные баталии, чтобы взять у капитана сигару. Зажигая спичку, он поинтересовался у Бракведе: — А что, радиостанция все еще не занята?

Бракведе достаточно хорошо знал план «Валькирия». По нему предусматривалось, что подразделения пехотного училища в Дёберице решают первоочередные задачи. Они должны были захватить здание на Мазуреналлее в Берлине и радиостанцию «Дойчланд» в Кенигс-Вустерхаузене.

— Ничего этого они до сих пор не сделали, — сказал недовольно Штауффенберг.

Этот разговор был прерван появлением генерал-полковника Гёпнера, который уже успел переодеться в военную форму. Бракведе взглянул на него и был приятно удивлен: против всякого ожидания она очень шла Гёпнеру.

Генерал-полковник взволнованно сообщил:

— Фромм настойчиво выдвигает новые требования. На этот раз он требует пищи.

— Что-что? — воскликнул капитан. — Он, вероятно, думает, что мы здесь реорганизуем казино?

Генерал-полковник Гёпнер не поддержал капитана, а дал понять, что хотел бы поговорить с полковником Штауффенбергом.

— Бек, Ольбрихт и я придерживаемся того мнения, что с Фроммом следует обращаться по-рыцарски. Бутерброды и бутылку вина ему нужно отнести.

— Кого мы откармливаем? — воскликнул капитан фон Бракведе и с горечью добавил: — Тот, кто намерен совершить революцию, должен наконец снять белые перчатки. Сервировка закусок и напитков не входит в круг наших обязанностей.