Покуда я тебя не обрету - [102]

Лесли Оустлер сидела совершенно обнаженная и массировала Алисе точку между лопатками, ту самую, где у Бориса китайский иероглиф «удача», а у Павла – хирургический инструмент.

Наверное, Джек проснулся на полсекунды раньше мамы, та сказала:

– Лесли, тебе не мешало бы что-нибудь на себя накинуть.

– Алиса, мне приснился плохой сон, – ответила Лесли.

– Лесли, иди к себе, я скоро буду, – сказала мама. Джек проводил миссис Оустлер взглядом; слишком уж она гордится своим телом, решил мальчик. Мама поцеловала его в лоб. Снова этот запах; Джек закрыл глаза и задумался опять, нравится он ему или нет. Мама поцеловала ему веки. Не так-то просто любить этот запах, решил Джек, но потом постановил, что запах ему нравится.

– Прости меня, Джек, – сказала мама. Он не стал открывать глаза, просто слушал, как ее босые ноги шлепают по полу вслед за Лесли Оустлер.

Ну почему Эмма все еще в Калифорнии? Уж она-то поможет ему разобраться во всех этих странных «обстоятельствах», как Алиса обозначала свои отношения с миссис Оустлер.

Поскольку миссис Машаду стала теперь партнером Джека и по борьбе, к нему пришли успехи. Впрочем, к ней тоже. Она оказалась хитрым и умным соперником, даже Ченко оценил ее; к тому же она была вдвое больше Джека, а против такого преимущества никакой прием не помогал. Он все же мог удерживать ее поперечным захватом, но ее стало куда сложнее повалить; пока они боролись стоя, миссис Машаду контролировала ход поединка, а сделать захват за лодыжку Джеку теперь практически не удавалось. Лишь иногда проходил единственный прием – захват руки с броском через ногу, а прижать миссис Машаду к мату удавалось только лицевым захватом. Просто-напросто она была сильнее Джека. Но все равно мальчик ясно понимал – он делает успехи.

Миссис Машаду тоже это понимала и подзадоривала его, как могла. Зарабатывала она ровно вдвое больше очков, чем Джек, – но зато ей приходилось брать тайм-ауты, чтобы отдышаться, а мальчик не уставал совсем.

Ченко все время напоминал ему: борьба – это спорт весовых категорий; Борис и Павел кивали и говорили, что как только Джеку выпадет бороться с мальчиком его роста и веса, он в два счета выйдет победителем. Но такого мальчика не нашлось до самого конца лета.

Эмма вернулась домой, сбросив пять килограммов, но с тем же настроением и с теми же привычками в еде.

– Эти гнойные пидоры попросту морили меня голодом! – не стесняясь, говорила она.

Несмотря на все усилия «пидоров», Эмма до сих пор весила больше миссис Машаду, которая временно уступила ей обязанности няни Джека. Всего на неделю – затем Эмма опять уехала, на этот раз на берег озера Гурон, к отцу. Однако несколько ночей Джек с ней провел, и за это время мог рассказать ей про миссис Машаду. Но он не рассказал – слишком уж большое расстройство вышло, когда он поведал ей про мам. Расстроился Джек, и очень сильно, – а особенно потому, что Эмма нисколечко не удивилась.

– Ну, это я все знаю, я разве только своими глазами не видела, как они лижутся, – с отвращением сказала Эмма. – Ничего удивительного! Еще бы они после этого не отсылали тебя в этот сраный Мэн, а меня в гадкое общежитие!

– Лижутся?

– Не будь тупым, Джек. Они любовницы, понял? Они любят друг друга так, как обычно девочки любят мальчиков, и наоборот.

– Вот оно что.

– Мне насрать, что они там выделывают! – закричала Эмма. – А что меня больше всего бесит, конфетка моя, так это что они не говорят об этом со мной и тобой. Они просто избавляются от нас, вот что!

Джек решил, что тоже имеет полное право взбеситься, раз с ним не говорят. Мало этого – по всему дому раскиданы и расставлены фотографии Эммы и Джека, и на многих дети вместе. Эти фотографии словно говорили – вот, мы все одна семья, это дом Эммы и Джека; а ведь по правде детей в это самое время выгоняли на улицу!

А раз мама не рассказала Джеку про свою любовницу, то с какой же стати ему рассказывать ей про миссис Машаду? Эмме, правда, ему надо было рассказать обязательно – точнее, сделать это пораньше. Но Джек и оглянуться не успел, а она уже укатила на озеро Гурон, и миссис Машаду снова превратилась в его няню и спарринг-партнера.

Глава 15. Друзья на всю жизнь

Если действия миссис Машаду подпадали под статью «надругательство над несовершеннолетними», то почему Джек в те дни совсем не чувствовал себя объектом надругательств? Очень скоро частью его жизни станут отношения, сексуальная природа которых уже не будет для него секретом; но лишь тогда он сообразит, что с миссис Машаду занимался тем же, чем теперь со своими подружками. А покамест Джеку не с чем было сравнивать свой новый опыт, он не в силах был осознать, какое кощунство вся миссис Машаду и ее поведение по отношению к нему.

Иногда она причиняла Джеку настоящую физическую боль, правда, всегда ненамеренно. Более того, она казалась мальчику мерзкой, отвратительной – но очень часто, порой одновременно с этим, Джек испытывал необыкновенную к ней тягу. Еще ему постоянно было страшно, что объяснялось просто – Джек не понимал, что, зачем и почему она делает с ним, чего хочет от него и как он должен это исполнять.