Покровители - [7]

— Да-да, за ее здоровье выпил. Мне Рон сказал. Небось потом всю ночь противоядие хлебал.

— Может, она какая-то знакомая или родственница Волде… Темного Лорда? — осторожно сказала Гермиона.

— Не смеши, Герми. У этого монстра нет родственников. Ни в Литтл-Хэнглтоне, ни где-либо еще. Снейпу просто нравятся гадюки.

— Почему сразу гадюка, Гарри?

— Есть вещи, которые мужчины чувствуют лучше, поверь мне, — авторитетно сказал Гарри.

— Не думаю, что она так уж ему нравится. Снейп просто очень любопытный. Хотя и старается этого не показывать.

— Ты права, — удивился Гарри. — Я знаю, что он любопытный. Издержки шпионажа… Наверное, я просто глупо ревную, — со вздохом признался он.

Гермиона глянула на него с жалостью. Она не сказала бы этого Гарри, но ей не верилось, что любовь мужчины к мужчине может быть так же сильна, как любовь мужчины и женщины. Весь прошлый год Гарри вел себя глупо, думала она. Неужели эта блажь не прошла за лето? Конечно, ей тоже нравится Северус Снейп, и Зелья ей нравятся, но не до такой степени, чтоб не спать ночами, а потом днем клевать носом на уроках, да и вдобавок плохо выглядеть.

— Ты выбрал неправильную тактику, Гарри, — сказала она. — Почему вы вечно грызетесь? Зачем ты ему все время хамишь?

Гарри вздохнул. Что ей сказать? Что это единственный способ привлечь к себе внимание? Единственный способ попасть на отработку? Да… И впрямь детский сад. В прошлом году ему было четырнадцать, еще простительно…

— Что ты предлагаешь? — спросил он. — Сказать ему прямым текстом? Пустить почитать мои мысли? Кстати, я за лето научился блокировать ментальное вторжение. Все равно было нечем заняться у Дурслей.

— Не падай духом, Гарри. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Гермиона накрыла его руку своей.

Со стороны они походили на влюбленных.

По крайней мере так казалось Северусу Тобиасу Снейпу, смотрящему на их прижавшиеся друг к другу фигурки на балконе Астрономической башни.

*

Гарри плелся по притихшему осеннему лесу. Ему хотелось побыть в одиночестве. Странно, он поймал себя на мысли, что иногда устает от людей. От лишних разговоров, ненужного внимания, людского любопытства. Наверное, сказываются последствия жизни под лестницей… Он медленно шел по тропинке, вдыхая запахи прелых листьев, грибов и увядающих трав.

«Гермиона предлагает пойти на курсы ораторского мастерства. Ну да, я и так знаю, что косноязыкий и не умею выражать свои мысли, — Гарри с досадой пнул ногой какой-то гриб. — К Мерлину, уметь красиво трепать языком, как Локхарт? Прийти и в стихах рассказать о своей любви? То-то профессор обхохочется. Если Снейп меня не любит, на кой ему нужно мое, пусть даже красивое, признание? Самосовершенствоваться — это, конечно, хорошая мысль, но… Разве это главное?»

Гарри вдруг подумал, что ему бы не хотелось, чтобы Снейп был совершенством. Ему бы не хотелось, чтобы тот стал умнее, красивее или моложе. Подумал, как он любит каждую его морщинку, каждый шрам, каждую клеточку его тела. Как влюблен в черные блестящие волосы, в которые так хочется запустить пальцы… Влюблен в его губы, говорящие холодные насмешливые слова… В эти черные глаза, в которых затаились горечь и сладость, яд и нектар, холод и страсть, тревога и покой… Глаза, в которых он каждый раз тонет, теряя дар речи. Тонет все глубже.

Гарри опустился на поваленное дерево. Он закрыл глаза и отдался мечтам. Лес потемнел и затих. Сквозь ажурные тонкие ветки виднелись далекие огни Хогвартса. Как далеко он забрел…

Неожиданно рядом послышался хлопок аппарации. Гарри так долго думал о Снейпе, что даже не удивился, увидев его почти рядом с собой.

— Ммерлин, — прохрипел Снейп и судорожно вцепился в поваленный ствол. Он тяжело дышал. Глаза на бледном лице показались Гарри совершенно черными и дикими.

Гарри бросился к нему. Он с ужасом увидел, что безупречная мантия профессора покрыта чем-то грязным и липким, и даже не сразу понял, что это кровь.

— Профессор, что… — он сдавленно всхлипнул и потерял способность говорить. Плечо Снейпа было абсолютно голым, и из него был вырван кусок плоти так, что обнажилась плечевая кость. В темноте кровь казалась черной.

— Поттер, какого черта ты тут делаешь, — голос Снейпа звучал глухо. Он привалился к дереву и прикрыл глаза.

— Круциатус? Не может быть, — Гарри опустился на колени перед профессором. Его руки тряслись.

— Новый гиппогриф Темного Лорда. Я не смог аппари … — его голова свесилась на плечо, слипшиеся от крови волосы упали на лицо.

Снейп был белым как мел. Глаза закрыты. Сознание ушло.

— Не-е-т! – крикнул Гарри. Красная вспышка магии озарила поляну, опалив сухую листву. Запахло горящими листьями. Гарри не видел ничего вокруг. Ему казалось, что его сердце сейчас разобьется о ребра.

— Вингардиум Левиоса!

Тело в разорванной мантии поднялось в воздух. Гарри видел, как вниз на траву капает густая темная кровь.

— Люмос! Люмос Максима!

То, чем было покрыто тело профессора, уже нельзя было назвать одеждой. Гарри разрезал оставшуюся ткань обычным карманным ножом, потому как не знал подходящего заклинания. Он старался действовать быстро и аккуратно, чтобы не причинить лишнюю боль, но учитель не подавал признаков жизни. Гарри в страхе пощупал пульс – тонкая ниточка жизни еще трепетала.