Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Ветераны
Автор/-ы, переводчик/-и: Magenta
Бета: Папоротник
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Пейринг: Северус Снейп / Гарри Поттер
Жанр: AU, Drama, Humor
Отказ: Все лучшее - Ро
Фандом: Гарри Поттер
Аннотация: 2098 год, сто лет со дня Битвы за Хогвартс. Ученики приглашают ветеранов Поттера и Снейпа поделиться воспоминаниями о былом.
Комментарии: Кнопок “САТИРА” и “СТЁБ” нет в списке жанров. Уровень ООС 99,9%
WARNING: Ура-патриотам, людям, верящим в святость борьбы за отечество читать не рекомендуется.
Спасибо cоmmanderrie, над чьим письмом с вопросом “Празднуют ли на Украине День Победы?” я уронила скупую слезу.
Каталог: Пост-Хогвартс, AU
Предупреждения: OOC
Статус: Закончен
Выложен: 2013.05.06 (последнее обновление: 2013.05.08 19:20:47)
открыть весь фик для сохранения в отдельном окне
просмотреть/оставить комментарии [62]
фик был просмотрен 2828 раз(-a)
Директор Школы Чародейства и Волшебства Невилл Лонгботтом погладил отирающуюся у ног Кошку, солидно откашлялся и ощупал бороду привычно недовольным жестом. Растительность на директорском лице упорно не хотела походить на окладистые серебряные бороды директоров-предшественников. Нехорошая поросль на лице профессора Лонгботтома упрямо кустилась, торчала, дыбилась и топорщилась, словно в насмешку над своим многострадальным хозяином. Проклятая борода не поддавалась ни магической, ни магловской обработке, одним словом, делала все, чтобы подорвать хрупкий директорский авторитет. И все же профессор не мог позволить себе позорить Школу бритым тройным подбородком, ведь что, как не борода, придает волшебнику шарм мудрости и благообразия?
Впрочем, сейчас многоуважаемого директора Лонгботтома волновал отнюдь не вопрос о дурном росте волосяного покрова. На носу была светоносная праздничная дата — 100 лет со дня победы над Тем-Кого… Над Волдемортом. Миновал век, но в силу привычки имя Злого Волшебника все так же нелегко сходило с языка магов.
Более красивой и вызывающей внутренний трепет даты и вообразить себе было невозможно. Конечно, День Победы праздновали каждый год, неустанно напоминая юному поколению, сколь многим обязаны они Победе и как важно чтить павших героев. Слегка окисляясь и линяя с годами, в застоявшемся омуте директорской памяти пестрели флаги и салюты десяти-, двадцати- и пятидесятилетнего юбилеев, трогательно взмывали в небо свечи, лились галлоны усладэля и рокотали с кафедры проникновенные воззвания к юным неокрепшим умам, не видавших ужасов войны. Все это было хорошо и впечатляюще, прямо скажем, добротно, размышлял стоящий на кафедре директор, но сейчас, в канун столетия Победы, хотелось большего. Чего-то важного, трогающего сердце.
Директор оглядел Большой Зал, пестрящий мантиями всех цветов и оттенков, и внутренне поморщился: то ли дело было в старые добрые времена, когда каждый факультет ценил свои колера. Сейчас, в связи с новым постановлением Министерства Магии, дозволялось носить мантии любой расцветки. Лонгботтом рыбой об лед бился в Министерстве, отстаивая старые обычаи, но только выщипал от нервозности остаточные клочья бороды, надорвал горло до хрипоты и ушел ни с чем, потерпев фиаско в борьбе с модными новшествами. Мантии нового поколения волшебников окрасились во все цвета радуги, доводя до нервного тика глаза педагогов.
— Дорогие ученики, — прочувствованно начал директор, разглядывая подросших за год балбесов. — Как вы знаете, все мы сейчас предвкушаем День Победы. Вы молоды, счастливы и беззаботны. Вам повезло родиться в безоблачное время, дети. Вы не видали, как жестоко когда-то проливалась славная магическая кровь.
Директор всмотрелся в юных слушателей. Похоже, никого не волновало, где, когда и как проливалась кровь. Гриффиндорцы скучающе зевали, хаффлпафцы перебрасывались смятым в комок пергаментом, а слизеринцы, поглядывая на директора и вертящуюся у него под ногами Кошку, неуважительно хихикали. Рэйвенкловцы вели себя прилично лишь с виду — присмотревшись, профессор Лонгботтом обнаружил, что те увлеченно режутся в фантики от шоколадных лягушек.
— Вы же скауты*, — укоризненно сказал директор, стряхивая повисшую на лодыжке Кошку. — Разве можно так равнодушно…
— Мииу! — возмутилась Кошка и, плотно притершись спиной, оставила на лиловой директорской мантии рыжевато-серый шерстяной клок.
Никто из детей не помнил Кошку как некогда славного декана Гриффиндора, мастера тонкой науки трансфигурации и высококлассного анимага. Увы, годы сыграли с немолодой дамой злую шутку: впав в старческий склероз, однажды профессор Макгонагалл напрочь позабыла заклинание, возвращающее человеческий облик. Вот уже двадцать лет пожилая леди в облике кошки сновала по Хогвартсу, подъедая школьные завтраки под гриффиндорским столом, оставляя клочья шерсти на диване львиной гостиной, стачивая когти о красные с золотом обои и нагло наведываясь в женский туалет факультета, после чего девочки терпеливо чистили заклинаниями унитаз: лотком Кошка брезговала. К большому огорчению директора, школьники не уважали злосчастное существо. Миссис Макгонагалл не умела мастерски патрулировать коридоры, как знаменитая кошка Филча, давно откинувшая когтистые лапы (кто-кто, а кошки не живут так долго, как волшебники), не наводила мистический безотчетный страх на детей, а лишь вызывала насмешки своей облезлой шерстью, многочисленными проплешинами и печально поникшими усами.
