Покров для архиепископа - [11]

— Сестра Фидельма! — простонала Эпифания, стиснув руки и заламывая пальцы.

Фидельма стояла спокойно, разглядывая ее испуганное лицо.

— Успокойтесь, Эпифания, — ласково ответила она. — Что случилось?

— Там офицер латеранской стражи, custodes. Он требует, чтобы вы пошли с ним.

В одно мгновение в голове Фидельмы пронесся целый рой мыслей. Она успела впасть в панику, пожалеть, что вообще согласилась выполнить просьбу Ультана и приехала сюда; ощутить вину за то, что критиковала Его Святейшество и упрекала римских клириков в том, что они берут с пилигримов деньги. Неужели кто-то услышал это и донес на нее? Усилием воли она заставила себя успокоиться. Ни лицом, ни единым движением не выдала себя.

— А куда он хочет отвести меня? — спокойно спросила она. — И для чего?

Внезапно диаконису оттолкнули в сторону, и на пороге кельи возник смазливый молодой солдат в одежде стражника. Он высокомерно глядел поверх головы Фидельмы, стараясь не встречаться с ней глазами. Она достаточно пробыла в Риме, чтобы по знакам отличия понять — это тессерарий, младший командир дворцовой стражи.

— Нам дан приказ отвести вас в Латеранский дворец, сестра. Причем немедленно, — резким отрывистым голосом произнес молодой солдат.

Фидельма попробовала улыбнуться.

— Для каких целей?

На лице стражника было все то же каменное выражение.

— Этого мне не сообщили, сестра. Я лишь исполняю приказ.

— А этот приказ дозволяет мне умыть лицо и переодеться? — невинно спросила она.

Стражник встретился с ней взглядом, и его неподвижное лицо вдруг ожило. Казалось, он был смущен, однако замешкался только на мгновение.

— Мы подождем вас снаружи, сестра, — согласился он и исчез так же внезапно, как и появился.

С тихим стоном вбежала Эпифания.

— Что это значит, сестра? Скажите мне, что это значит?

— Я узнаю это не раньше, чем оденусь и пойду вместе с этим стражником во дворец, — ответила Фидельма как можно более спокойным голосом, стараясь не показать, что ей тоже страшно.

Диакониса заметно смутилась, помедлила на пороге и вскоре вышла.

Фидельма какое-то время стояла неподвижно. Ей было холодно и одиноко. Потом она повернулась и заставила себя налить воды в таз. И стала умываться, делая каждое движение нарочито медленно, чтобы собраться с мыслями.

Десять минут спустя с абсолютно невозмутимым видом Фидельма вышла во двор. У ворот стояла диакониса, а из окон выглядывали обеспокоенные собратья. Кроме молодого человека, что заходил в келью, ее ожидали два офицера дворцовой стражи.

Увидев ее, юноша одобрительно кивнул и сделал шаг вперед.

— Прежде чем мы отправимся, я должен официально осведомиться у вас, вы ли Фидельма из Кильдара, что в королевстве Ирландия?

— Это я, — ответила Фидельма, чуть склонив голову.

— Я Лициний, тессерарий дворцовой стражи, выполняю приказ superista — это комендант Латеранского дворца. Мне приказано немедленно сопроводить вас к нему.

— Понимаю, — ответила Фидельма, хотя на самом деле она ничего не понимала. — Меня обвиняют в каком-то преступлении?

Молодой офицер дворцовой стражи нахмурился, поднял плечо и опустил, показывая, что знать ничего не знает.

— Еще раз говорю вам, сестра, я всего лишь исполняю приказ.

— Я готова идти, — вздохнула Фидельма; ничего другого ей не оставалось.

Диакониса, бледная и с дрожащими губами, открыла ворота. Сначала вышли Фидельма и офицер, за ними двое стражников. Один из них зажег факел, чтобы освещать путь по темным улицам ночного города.

Если не считать далекого лая собак, город был удивительно тих. В неподвижном воздухе была прохлада, какой Фидельма еще не замечала в Риме. Было холодно — не так леденяще холодно, как бывает по утрам у нее на родине, но достаточно, чтобы она могла оценить преимущества шерстяной одежды. Оставался еще час до того, как первые лучи рассвета начнут ощупывать небо над холмами вдали. В тишине слышалось только ритмичное шлепанье ее кожаных сандалий и тяжелый стук солдатских сапог-калиг.

Они молча прошли по широкой Виа Мерулана, потом южнее, туда, где возвышался купол базилики Святого Иоанна, рядом с которой Латеранский дворец казался совсем низким. До него было недалеко, не более двух тысяч шагов, как вычислила Фидельма в своих ежедневных прогулках во дворец и обратно. Ворота дворца были освещены дрожащим пламенем факелов, и застывшие стражники стояли с обнаженными мечами у груди.

Тессерарий провел ее вверх по ступеням, и они оказались в атриуме, где Фидельме недавно пришлось так долго ожидать аудиенции Его Святейшества. Они быстро пересекли зал, вышли в боковую дверь и пошли по выложенному камнем коридору, мрачность которого контрастировала с роскошным убранством зала. Затем свернули в маленький внутренний двор, посреди которого бил нарядный фонтан, и наконец приблизились к двери, у которой стояли еще двое стражников. Тессерарий остановился и негромко постучал в дверь. Услышав ответ, распахнул ее перед монахиней.

— Фидельма из Кильдара, — объявил он, шагнул назад и закрыл дверь за собою.

Фидельма остановилась на пороге и огляделась.

Она находилась в просторной комнате с гобеленами, но не такой роскошной, как те покои, где она говорила с епископом Геласием. Мебели было не больше, чем необходимо, и все здесь говорило о стремлении скорее к удобству, нежели к кичливой роскоши. Было ясно, что эта комната используется только для работы. Оффициум был хорошо освещен. Навстречу Фидельме вышел коренастый человек с выдающимся подбородком и коротко стриженными волосами цвета стали. Хотя при нем не было ни доспехов, ни оружия, было видно, что это человек военный.