Покрась в черное - [18]

— Я понимаю вас и виноват перед вами, но я же ничего не знал. Я думал, что донора мне найдут по добровольному согласию, за деньги. В России люди бедствуют, я знаю об этом, так как получаю оттуда сырье. Ворованное, разумеется. Я также думал, что расплачиваться буду с вами лично. И после родов вы уедете домой с крупным гонораром. Видите, как все обернулось? Но я хочу предостеречь вас. Арабы не так глупы, как многие думают. Здесь все оцеплено, сбежать вам не позволят. Вы их только обозлите, а они очень мстительны.

— Я знаю. На вас зла я не держу. Вы, возможно, и не виновны в моей трагедии, и потому я разговариваю с вами. Вы человек с большими возможностями. Я рожу вам ребенка. У вас будет девять месяцев на обдумывание плана, как вытащить меня из капкана. Долгожданный подарок того стоит. Это и будет гонораром для матери вашего сына или дочери. Вот так я расцениваю наши общие интересы. Тогда я буду видеть в вас союзника, а не врага.

— Я думаю, что Наташа права!

Женский голос прозвучал неожиданно. Наташа оглянулась.

За спинкой дивана, на котором они сидели, стояла женщина лет тридцати. В первую секунду девушке показалось, что она увидела свое отражение в зеркале, но это было не так. Ниже ростом, рыжие волосы, зеленые глаза. Похожа, очень похожа. Но россиянка посчитала двойняшку более дешевым изданием самой себя. Это был не подарочный экземпляр, а массовый тираж. У Наташи тоже глаза зеленые, но ярче и крупнее, и взгляд другой, волосы пышнее, черты тоньше и сексапильности с избытком. Она точно знала, о чем думают мужчины, поглядывающие в ее сторону, а эта женщина вряд ли удостоится внимания мужчин, несмотря на хорошие и правильные черты лица. Не хватало в ней изюминки, вызова, магнетизма… Впрочем, жене ортодоксального еврея нужно совсем другое, и она себя к подиуму не готовила.

— Это Мара. Моя жена, — представил ее Арон.

— Будете стоять со свечкой и давать инструкции во время случек?

На грубость никто не среагировал, будто не слышал. Мара подошла и села рядом с мужем.

— Родителям мы сказали, что уехали в Египет на отдых. Почти правда. Мы находимся в сорока километрах от порта Акабы, на Красном море. Израиль и Египет рядом, можно на велосипеде доехать до Синайского полуострова. Мешать вам я не буду. Арон меня долго готовил к неизбежному, и сейчас я смотрю на эту встречу философски, а не как ревнивая жена на мужа-повесу. Бог подарил нам любовь, но не дал детей. Мы должны быть вам благодарны по гроб жизни. Можете мне поверить на слово. Арон и я сделаем все, чтобы освободить вас. Но возможностей у нас немного. По сути дела, Иордания и Израиль находятся в состоянии войны со дня основания Израиля более полувека назад. Мы не имеем торговых отношений с Палестиной. Однако предприимчивые арабы думают о бизнесе, от богатых выгодных партнеров никто никогда не отказывался. Нас здесь уважают, но совать нос в свои дела не дозволяют. Однако мы постараемся.

— После рождения ребенка будет поздно, мне найдут другое применение, — возразила Наташа. — Все должно быть приготовлено заранее.

Мара начала ей нравиться. Спокойная, мудрая, с чистым открытым взглядом. Нет, она была не права. В этой женщине есть свой шарм.

— Арон мне рассказал о вашей первой встрече. Он сам был удивлен и шокирован тем, что женщин из России похищают обманным путем. Мой отец был при смерти, ему сделали операцию по пересадке сердца. Потом он узнал, что донором был русский. Кровь в отце течет еврейская, а сердце бьется русское. Мне есть за что благодарить ваших соотечественников. Прошло лет пять после операции, и отец мой жив. Но уже тогда я стала обращать внимание на операции такого рода, меня интересовали любые подробности. Суть сводилась к тому — надежно это или нет. В Израиле много хороших врачей, большая их часть приехала из России. Центров трансплантологии очень много. Все они частные и существуют официально, имея лицензии. Вопрос в другом. В них нет очередей. А найти донора, чтобы пересадить почки, не так просто. Небольшое несоответствие — и смерть. Где же берут этих доноров? Я уже точно знаю, что отцу не могли перевезти сердце из России. Один перелет занимает девять часов со всеми условностями. Орган погибнет за это время и будет не пригоден к пересадке. Залог хорошей операции — это быстрая пересадка. Я думаю, что донор отца еще живым лежал на операционном столе рядом с умирающим отцом. Когда за такие операции платят миллионы, то криминал своего шанса не упустит. В этом бизнесе крутятся сумасшедшие деньги. Я стала копать глубже, и мне стало страшно. Я постаралась забыть обо всем, что связано с трансплантологией. Когда мы решили усыновить ребенка, я вновь наткнулась на что-то очень похожее. Нам предлагали целые картотеки детей в возрасте от двух месяцев до десяти лет. Я обратила внимание на их славянское происхождение. Тогда мы решили не рисковать, учитывая последствия, и не стали брать грудничка. Одно я поняла: детишки не детдомовские. Все, как фрукты на базаре, без изъянов. Красивые, здоровые — глаза разбегаются. Зачем еврейским родителям дети славяне с яркой внешностью? Ответ прост. Рынок очень широк. В приютах сплошь и рядом я встречала состоятельных американцев. Израиль — база. Перевалочный пункт. Теперь я поняла, кто им поставляет отборный товар. Дети попадают к нам тем же путем, что и вы. Вот только арабы детей не продадут. Американцы не поедут в арабские страны даже под конвоем. А в Израиль с удовольствием. Самая либеральная страна арабского мира Египет и та не для американцев. Слышали, как в Египте был расстрелян целый автобус с туристами из Америки и Англии? Арабы их ненавидят. Закусочные «Макдоналдс» популярны во всем мире, а в цивилизованной Александрии в них питаются только туристы из Европы. Это тоже показатель. Людей с грязными руками и замыслами везде хватает. Зла на земле больше, чем добра. Но мы не борцы. Извините. Отказываться от вас в качестве протеста мы не будем. Вам тоже от этого легче не станет. Вместо Арона подсунут другого. Но попробовать помочь вам я считаю нашим долгом.