Покойный просил цветов не приносить - [15]

— Карен привезти тоже?

— Нет-нет! Ни в коем случае! Когда ты можешь приехать?

— Сейчас у меня деловое свидание, но думаю, что к восьми смогу быть у тебя.

Я набрал номер Карла Юргена.

— Я, кажется, кое-что нашел, Карл Юрген, и просил Эрика приехать, он будет к восьми. Тебя такое время устраивает?

— Вполне. Приеду в восемь.

— Ничего веселого не обещаю, — сказал я удрученно. И вдруг мне пришла в голову мысль. — Карл Юрген, пожалуй, я позову и Кристиана.

— Ты думаешь, под крылышком старшего брата тебе будет уютнее?

— Не в том дело. Кристиан неплохо разбирается в людях. И к тому же дружил со Свеном с самого детства.

— Знаю. Ну что ж, давай зови Кристиана. Сто лет его не видел.

Я позвонил в уллеволскую больницу и попросил к телефону заведующего третьим терапевтическим отделением. Мягкий голос с серланнским акцентом ответил, что заведующий отделением сегодня выходной, но его наверняка можно застать дома. Однако я хорошо знал своего брата Кристиана и его привычки и был совершенно уверен, что дома я его в такой погожий летний день не застану.

Я закрыл балконную дверь и даже запер ее. Потом запер в ящик письменного стола школьный портфель.

Потом несколько раз подергал входную дверь, чтобы убедиться, что она надежно закрыта. И отправился на поиски Кристиана. Я знал, что найду его без труда.

Заведующий третьим терапевтическим отделением в плавках лежал на спине на склоне зеленого пригорка на пляже в Ингиерстранде и загорал. Рядом с ним сидела золотисто-коричневая красавица с длинными черными волосами и смотрела на него обожающим взглядом. Она была мне незнакома, но уследить за всеми обожательницами Кристиана вообще не так просто. По мнению нашей общей матери, ему давно пора жениться.

— Кристиан, — произнес я, кашлянув. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на меня.

— Привет, Мартин, — сказал он. — Садись и поздоровайся с Эвой.

Я сел и поздоровался с Эвой.

— Мне очень жаль, что я мешаю тебе купаться в такой чудный день, — заговорил я. — Но я пришел спросить, сможешь ли ты быть у меня сегодня в восемь вечера?

— Сегодня не могу никак, — ответил Кристиан, снова закрыв оба глаза.

Я помолчал, подыскивая нужные слова. Красавица Эва с распущенными волосами надулась.

— Придет Эрик, — сказал я. — И Карл Юрген.

Кристиан открыл оба глаза. Я не знаю никого, в чьем взгляде ленивая нега может так быстро смениться пытливым вниманием.

— Буду в восемь, — сказал он.

— Спасибо, — ответил я и стал карабкаться вверх по склону к машине.

Я ни минуты не сомневался в том, что он сумеет отделаться от золотисто-коричневой Эвы. Как уже сказано выше, я хорошо знал своего брата Кристиана. Эва пойдет домой и будет терпеливо ждать, когда он соблаговолит позвонить ей в следующий раз.

Остаток дня я просидел на балконе, пытаясь читать. Но больше смотрел на море и на лодки.

К пяти часам с берега задул ветерок, на воде все ожило. Парусники один за другим отчаливали от берега, исчезая за Бюгде.

Я продолжал сидеть на балконе. Мне не хотелось возвращаться в комнату, где в запертом ящике письменного стола лежала кассета. Я ждал, пока пробьет восемь.

Первым пришел Кристиан. Прежде чем сесть, он позвонил в больницу и сообщил, где его искать.

Окна и балконная дверь были по-прежнему открыты, и в комнату донесся гудок товарного поезда, который переводили на другой путь в Скиллебекке. А вообще вечер был по-летнему тих, потому, что ребятишки еще не вернулись после каникул.

Отметив про себя отсутствие привычного ребячьего гомона, я подумал, что вечером или завтра утром школьники вернутся, потому что послезавтра у них начинаются занятия.

— Почему бы нам не устроиться на балконе? — спросил Кристиан. — Я люблю смотреть на лодки.

Пришлось сказать, что это невозможно. Я ведь знал, что мы будем сидеть в комнате, может быть, даже при закрытых окнах, чтобы никто, кроме нас, не услышал раздобытую мной кассету.

Кристиан немного удивился, но послушно сел на стул в комнате. А вскоре пришел Эрик.

Так мы и сидели втроем — мы, соседи и друзья с тех давних пор, когда отец Свена и Эрика купил усадьбу по соседству с Бакке, купил всю целиком, с мебелью и портретами предков, чтобы у Эрика и Свена был «подходящий фон». Свен с Эриком не много смыслили в «фоне». Достигнув совершеннолетия, они устроили в холле бар, а в саду — бассейн. Моя мать с аристократическим презрением заявила, что ноги ее не будет у соседей. И, однако, ходила к ним, когда Свен или Эрик ее приглашали.

И вот мы сидели втроем и думали об одном и том же — о том, что Свена с нами нет.

Я достал бутылки и стаканы — что еще я мог сделать? И тут пришел Карл Юрген. Он поздоровался, потом они с Кристианом перекинулись парой слов о былых временах, о студенческих годах, сокрушаясь, что в последнее время совсем не видятся.

— Каждый наливает себе сам, — объявил я, откупорив бутылки.

Кристиан и Карл Юрген налили себе немного джина в большой стакан, наполненный тоником.

— В городе сейчас нет врачей, — оправдывался Кристиан. — Меня в любую минуту могут вызвать к больному.

— А меня могут вызвать когда угодно и куда угодно, — объяснил Карл Юрген.

Эрик смешал коньяк с сельтерской, а я никак не мог решить, что буду пить.