Покойник претензий не имел - [6]

– Тебе же его двадцать лет назад вырезали!

– За двадцать лет мог новый вырасти, – возразил Крячко. – И вообще, суть не в этом, а в том, чтобы заострить вопрос. Заостришь вопрос на мне, глядишь, Мария про твою измену забудет.

– А потом?

– Потом поедем к вам – лечиться, – ответил Крячко. – От аппендицита «Смирновская» помогает. Я сам по телевизору слышал.

– Теперь я понимаю, почему врачи говорят, что телевизор смотреть вредно, – заметил Гуров. – Это из-за таких, как ты. Ладно, считай снежинки, а я пошел на Голгофу. Этого «Гамлета» Мария мне точно не простит.

– Женщины все могут простить, кроме другой женщины, – сказал Крячко. – Так что не дрейфь. Тем более что у нас с тобой тоже сегодня трагедия. И если быть объективным, то куда более актуальная, чем какой-то там принц датский, у которого тут и родственников-то ни одного нет. А у нашего Прокопова куча родни, я уж не говорю о двоюродном брате, который заместитель министра…

– Да уж, лучше не напоминай, – помрачнел Гуров. – И без того тошно.

Он захлопнул дверцу машины и направился к дверям театра, высокий, широкоплечий, уверенный в движениях. Возраст никак не сказался на его атлетичной фигуре, а красивая седина на висках, по мнению многих женщин, даже придавала мужественному лицу Гурова особый шарм. Сам он, впрочем, никогда об этом не думал. Мария была теперь единственной женщиной, которую он замечал. Даже в лицах других женщин он невольно искал ее черты и очень разочаровывался, когда не находил.

Однако, поднимаясь по широким заснеженным ступеням, Гуров на минуту забыл даже о жене. Последнее замечание Крячко снова направило его мысли в то русло, в котором эти мысли, можно сказать, барахтались последние несколько часов, с тех пор как Гурова неожиданно вызвал к себе генерал Орлов, начальник главка, и отдал распоряжение немедленно подключаться к расследованию убийства, совершенного почти на самом пороге одного из столичных банков. Это происшествие мгновенно приобрело широкий резонанс, потому что жертвой убийц на этот раз стал человек, хорошо известный в деловых кругах, коммерческий директор фирмы по производству авиационного топлива «Авиола» Станислав Сергеевич Прокопов, который к тому же был двоюродным братом заместителя одного из министров.

Смерть его была сколь трагической, столь и нелепой. Она настигла его в самом центре города, при большом стечении народа, в двух шагах от собственной машины. Версию заказного убийства выдвинули сразу, но, честно говоря, в нее мало кто верил. Показания нескольких очевидцев убедительно свидетельствовали, что на Прокопова напали не профессиональные киллеры, а подонки из той распространенной породы правонарушителей, что срывают с прохожих шапки и мобильные телефоны и не затрудняют себя выбором средств и вынашиванием тщательно продуманных планов. Просто набежали двое, ударили по голове, схватили что подвернулось под руку и тут же разбежались. Случай самый заурядный, если бы не личность потерпевшего и не место происшествия. Солидный район, множество дорогих заведений с охраной, милиция на каждом углу – и тем не менее преступникам удалось без труда скрыться.

Это было самым неприятным моментом – убийц и след простыл. Милиция прибыла на место происшествия буквально через минуту, тут же была поднята тревога, оцеплен район, но преступники как сквозь землю провалились. К тому времени, как Гуров и Крячко включились в дело, следственная бригада и многочисленные оперативники проверили все окрестные дома и магазины, опросили большую часть жителей. Многие видели убегающего убийцу – высоченного детину в огромном малахае, но никто не мог сказать, в каком направлении он скрылся. Поскольку милиция почти сразу установила контроль над всеми прилегающими улицами, а также над всеми станциями метро, то возникало подозрение, что убийца никуда не уехал, а отсиживается где-то поблизости.

За эту мысль ухватились с энтузиазмом и еще раз прочесали район, но никаких следов не обнаружили. Получалось, что грабители действовали расторопнее, чем стражи порядка, и заранее наметили пути отхода. Так или иначе, но на быстрый успех рассчитывать уже не приходилось, а начальство требовало немедленных результатов. Эта дилемма была вечной, но привыкнуть к ней было очень трудно.

Гуров вошел в опустевший уже вестибюль и хорошо известным ему путем проник за кулисы. Профессиональная память позволяла ему безошибочно ориентироваться в лабиринте театральных коридоров, и он довольно быстро нашел гримерную своей жены. Дверь была приоткрыта – в комнате горел яркий свет, и слышались голоса. Услышав их, Гуров невольно замедлил шаг, и все посторонние проблемы вылетели у него из головы в один миг. Он узнал вкрадчивый баритон артиста Емелина, молодого человека, которому предрекали большое будущее и всемирную славу. Емелин считался восходящей звездой экрана и столичной сцены, имел уже массу поклонниц и покровителей и шел по жизни с энтузиазмом и восторгом победителя. Он бесконечно снимался в самых модных сериалах, сверкал белозубой улыбкой на обложках журналов, и только одного не хватало ему для полного счастья – он вбил себе в голову, что должен завоевать сердце Марии Строевой.