Покой - [36]

Муаззез перевела дыхание, будто избавилась от тяжкой ноши. Теперь в ней не осталось ненависти ни к кому. Чтобы окончательно успокоиться, она ждала, что скажет Мюмтаз.

А Мюмтаз сумел выдавить только:

— Пошли, Аллах, им счастье…

Как он нашел эти три слова, как сумел соединить их одно с другим? Как выдавил слоги из своего пересохшего горла? Он и сам не знал. Однако он обрадовался, что его голос не прозвучал глухо. А когда он увидел, что Иджляль умоляюще смотрит на него: «Скажи еще что-нибудь, избавь меня от этой змеи!» — то прибавил еще, что Фатьма, дочь Нуран, очень любит своего отца, Фахира. А затем сменил разговор. Речь его постепенно набирала скорость. Если он приложит еще немного усилий, то сможет выглядеть естественно. По мере того как он говорил, Иджляль все больше улыбалась своей обычной улыбкой. Смеялись даже ее глаза. В такие моменты брови сливались с ее мечтательными смеющимися глазами и превращались в томную обаятельную тень подо лбом. Ведь Иджляль была из тех, кто довольно естественно переживает ту пору своей жизни, которая зовется отрочеством. Она вела нетребовательную, как у кошки, жизнь. Ей достаточно было только того, чтобы окружающие хорошо относились друг к другу; и сама она, конечно же, хотела того же по отношению к себе. Мюмтаз давно заметил, что происходит у нее на душе. Сейчас она была счастлива. Все были счастливы: Фахир после таких печальных событий соединился с женой, Нуран — с ребенком; Иджляль была удовлетворена, что не задета семья; Муаззез — потому, что почти собственными устами сообщила Мюмтазу о том, что его счастье рухнуло. Все были счастливы. Теперь можно было разойтись.

— Я бы проводил вас к пароходу, но очень много дел.

— Нет уж, давай провожай, дорогой, мы из-за тебя опоздали на пароход в пять минут шестого!

Мюмтазу не захотелось говорить им, что дома кто-то болен. Он бы только напрасно вызвал жалость к себе.

— У меня в самом деле много дел, — сказал он и ушел.

Пройдя некоторое расстояние, он обернулся. Желтое и красное шелковые платья снова шли бок о бок, вновь юбка Муаззез, короткими быстрыми движениями задевая, словно бы ласкала платье Иджляль. Однако они больше не держались за руки и их шаги не плели ритм одинаковых мыслей.

Часть вторая НУРАН

I

Эта любовная история была самой простой на свете, простой настолько, что напоминала алгебраическое уравнение.

Нуран и Мюмтаз познакомились год назад одним майским утром на пароходе, следовавшем на Принцевы острова. Довольно сильная болезнь Фатьмы, продолжавшаяся уже неделю, перевернула жизнь всего дома с ног на голову. Когда Нуран поняла, что больше не сможет держать дочку дома, она решила отправить ее к тете на острова. Нуран вела странную, непривычную жизнь, уйдя в себя, с тех пор как в начале зимы рассталась с мужем. За всю зиму она выбиралась в Стамбул три или четыре раза, да и то только лишь для того, чтобы купить что-то необходимое. Ее томило долгое судебное разбирательство, затянувшееся, несмотря на согласие обеих сторон — в этом она продемонстрировала последний жест дружбы по отношению к Фахиру и согласилась по его просьбе вместе начать судебное дело о раздоре между мужем и женой.

История, в общем-то, была некрасивой: человек, в которого она верила и которого любила, отец ее ребенка, после семи лет совместной жизни на два года бросил дом и домочадцев из-за какой-то румынки, с которой познакомился в путешествии; изрядно помотался по миру, а затем однажды заявил, что они больше не могут вместе жить и что им нужно расстаться.

Сказать по правде, этот брак с самого начала не был счастливым. Они оба очень любили друг друга, но физически совершенно не подходили друг другу: Фахир был нервным и апатичным, а Нуран — только терпеливой; они жили бок о бок, закрытые друг для друга духовно, открытые лишь в повседневных делах, словно оба были жертвами случайной встречи.

Появление на свет Фатьмы, казалось, поначалу немного изменило эту замкнутую и почти безрадостную жизнь. Однако, хотя Фахир очень любил своего ребенка, дома ему постоянно бывало скучно, и безмолвную, мягкую и погруженную в собственный мир жизнь жены он считал чужой. Фахиру казалось, что Нуран была безучастной, а та на самом деле семь лет ждала, что он сможет пробудить ее от этого сна.

Ее женская жизнь, по-своему богатая настолько, что можно было считать ее опасной, и в любом смысле плодовитая, протекала, с одной стороны, в иллюзиях из-за отсутствия мужчины, который будет заниматься только ею, как заброшенным полем, а с другой стороны, в чувстве унижения, которое появилось у нее, как она считала, из-за собственной бесплодности. Фахир был из тех людей, которые способны усыпить любое желание и страсть в стремлении к обладанию чем-либо. Поэтому он жил невзрачной, как пустоцвет, жизнью, ожидая резких неожиданностей, которые способны пробудить лишь инстинкты, совершенно не замечая ценности того богатого материала, который находился рядом с ним. Так как редкие возвращения его к жене не бывали искренними и он относился к ней поверхностно, он проходил мимо Нуран, не вызывая в ней никакой реакции, как волна, что набегает поверх подводной скалы. Ее темперамент мог бы пробудить в нем любовь, к которой в большом количестве примешивалась бы физическая составляющая, а мог бы подарить ему опыт, который бы оставил след в его жизни. А Эмма, которую Фахир случайно встретил на пляже в Констанце, стала в его жизни именно таким опытом. Этому красивому мужчине не хватало умения становиться на место другого человека. Однако тот факт, что Эмма пятнадцать лет своей жизни провела в любовницах у разных мужчин, сумел компенсировать эту неспособность им обоим.