Покоривший волну - [8]

– Короче, если мы завтра опять побежим, мы встроим это в привычку и к лету, я тебе гарантирую, будем на 10 кг легче.

– Я раньше умру.

– Ну, что ты опять поешь: я умру, я умру. Тебе замуж хочется или нет?

– Ой, как хочется.

– И ты думаешь, подтянутый мускулистый красавец вдруг станет любителем пышек? То-то.

Она отдышалась, положила руку на плечо подруги, чтобы чуток затормозить. Джонни тоже сбавил темп.

– Мы с тобой не можем себе позволить больше быть такими, нам уже 24 – еще пару лет, и никто не захочет с нами спать, даже если никого рядом нет. Так что шевели жопой.

– Я умру.

Джонни остановился, нагнулся и тяжело задышал. Толстушки убежали дальше, в первый день они не чувствовали усталости. Сибиряк понял, что возвращаться теперь придется, как говорят спортсмены, собрав волю в кулак.

Когда Джонни зашел в дом, то понял, что совершил ужасную глупость. Кроссовки были все в песке, и сдать их в магазин теперь не представлялось возможным. Он провозился с ними почти час. Они были чистыми, но мокрыми. Джонни поставил их на подоконник. Небо все еще было пасмурным, и посушить обувь на солнышке не получилось.

Только теперь дело дошло до завтрака. На яичнице вместо бекона лежал изумрудный пучок вареной брокколи. Джонни посмотрел на него и с досады выбросил в мусорку.

Пока сохла обувь, Джонни принялся за чтиво. Книгу про бег он таки смог переварить и даже воплотил в жизнь некоторые постулаты. Теперь решил взяться за книгу про страх. Вторым в стопке с книгами по психологии лежал талмуд с куда более серьезным названием «Хрестоматия тревожности». Джонни взял сразу две, читая поочередно. Разбираться, откуда у нас у всех берутся страхи, было интересно и познавательно. Так пролетел почти весь день. К вечеру позвонили коллеги и позвали в парк для распития. Книга захлопнулась, и Джонни пошел обуваться. Кроссовки для бега, все еще сырые, стояли на подоконнике и ждали завтрашнего утра.

– С похмелья бегать нельзя – сердце посадишь, – пролепетала Кузьминична, чуя, что дело запахло пьянкой.

– Пару пива, не больше. Хорошо? – язвительно проголосил Джонни, изображая маменькиного сынка.

Таким голосом он отвечал и родной матери, словно говоря ей: «Хватит за меня переживать, все со мной в порядке». Может, дело было и не в алкоголе. Просто она – мама – знала, что Джонни может погрузиться в болото алкогольной зависимости. Материнский страх, так объяснял себе Женька в молодости то, что чувствовала его мать. Теперь он взглянул на это по-другому. Он вдруг рассмотрел в ее повадках власть и желание тотального контроля над его жизнью с одной стороны и безусловную материнскую любовь с другой.

Джонни загрустил, вспомнив о маме, и, когда дошел до лавочки, на которой стояла закуска, потух окончательно. Задор улетучился, и он, как обещал хозяйке, выпил пару пива и отправился восвояси. На обратном пути зашел в гости к морю на полчаса, посмотрел на волны, повспоминал мать. Ему казалось, что она осталась с отцом в Сибири и когда-нибудь они встретятся.

Джонни проснулся от звонка будильника, встал и посмотрел на кроссовки. Они стояли как новенькие. Складки на носках разгладились. Теперь точно можно вернуть! Ангелина Кузьминична забарабанила по двери палкой для скандинавской ходьбы.

– Я сегодня не иду, перерыв.

– Ну как знаешь, смотри, чтобы не затянулся.

– Отличной ходьбы, – с чувством вины крикнул Джонни.

Хозяйка ушла. Он уложил кроссовки в коробку и сунул ее в рюкзак, чтобы никто не заметил. В магазине до перерыва все было спокойно. Вики на работе не было, и на склад не вызывали. Андрей почему-то презрительно хихикал, как будто что-то знал. Когда дошла его очередь перекусить, Джонни отправился в спортивный магазин сдавать кроссовки. Все заготовленные заранее речи не понадобились, продавец забрал товар и отдал деньги. Товарища, который дал в долг, не было, и наличку пришлось придержать. Теперь они, как говорил отец, «жгли ляжку». Джонни начал фантазировать, куда ему потратить удачно подвернувшееся бабло. В отделе компьютеров он присмотрел новенький недорогой ноутбук, посчитал, сколько будет в кредит флагманский телефон, а ближе к концу дня ему захотелось съесть какой-нибудь деликатес, и он остановил свой мысленный выбор на суши.

Вика пригласила в свой кабинет в самом конце рабочего дня. Она даже не заперла дверь. Джонни приостановил ее пыл и внимательно посмотрел, мысленно требуя разъяснений. И тогда понеслось. Начальница сообщила, что разводится и теперь их отношения можно не скрывать. Джонни занялся сексом, но отказался съезжаться, ему пришлось показать штамп в паспорте и рассказать про служебный роман, закончившийся крахом. Прикинуться романтичным парнем получилось, отвадить от себя Вику – нет. Она согласилась подождать, когда Джонни будет готов. Эти отношения его тяготили, но разорвать их сейчас было равно увольнению, а продолжать – значит наступить на те же грабли и опять неудачно жениться.

Джонни вышел в зал и тут же нагрубил покупателю. Конечно, он пожалел об этом, но слова сами слетели с языка. Злость на свою слабость перед Викой и обстоятельствами он перекинул на покупателя и теперь ждал, когда другие продавцы успокоят женщину, попавшую под горячую руку. Вика не без удовольствия публично объявила о лишении премии. Коллеги непонимающе смотрели на товарища и даже не стали настаивать на участии в попойке.