Покорители вечных бурь - [36]

— Надо будет срочно произвести все расчеты по предложению товарища Терехова, изготовить чертежи, — подвел итог совещания академик. — Тогда в августе-сентябре начнем… то есть продолжим испытания.

— Ура! — крикнул Николай Дубников и опрометью кинулся помогать Каринскому сворачивать чертеж.

На шум, поднявшийся на террасе, прибежал дежурный врач. Окинув взглядом столпившихся в кучу возбужденных гостей и своих пациентов, он укоризненно покачал головой. Затем подошел к академику Никольскому, вынул из кармана синий бланк телеграммы и протянул ему.

— Прислали полчаса назад, — сказал он. — Но я не хотел вас беспокоить.

Академик Никольский раскрыл бланк и нахмурился.

— Мм-да, — протянул он. — Мм-да… — И, спрятав телеграмму в карман, поднял руку: — Внимание, друзья! Внимание! Я получил следующее указание: прекратить все работы по постройке стратосферной электростанции.

— Это невероятно! Прекратить все работы? Почему? Вы ошиблись, или я ослышался! — закричал Терехов.

— Спокойно, — сказал академик. — Да, прекратить все работы до тех пор, пока не будет найден способ изучения тех вихревых потоков на больших высотах, которые послужили причиной аварии нашей первой СЭС…

Глава XI. Как делаются изобретения

Терехов нервно бросил карандаш, откинулся на спинку кресла и воскликнул:

— Бред!.. Этот способ тоже никуда не годится.

И как в тот весенний день в Ленинграде, более года назад, когда он пришел в отчаяние, тягостное чувство охватило изобретателя.

Вот уже более двух недель он искал способ изучения характера воздушных потоков в стратосфере и не достиг успеха. Да и не он один! Десятки, сотни ученых и инженеров во всех концах страны после опубликования решения Академии думали, как помочь ему, Терехову. Вот стопка писем. Ежедневно почтовые самолеты привозят из Центрального экспериментального института пакет от академика Никольского (он улетел вместе с Каринским в Москву после совещания), и в каждом пакете — описания самых различных предложений. А вот радиограммы из Иркутска, с Камчатки, из Тбилиси. Но пока никто из тех, кто вместе с ним пытается решить задачу, не решил ее.

Предлагают или советуют использовать для изучения структуры воздушных потоков в стратосфере главным образом уже известные способы и средства с некоторыми усовершенствованиями. Например, несколько человек из разных мест написали в ЦЭИ, что для определения скорости и направления ветра на высотах надо применить шары-пилоты увеличенного размера, а наблюдать за их движением с помощью локаторов.

Возможность использовать этот способ была всесторонне проанализирована Тереховым еще совместно с академиком Никольским. И они отвергли его. Конечно, скорость ветра и направление потока можно определить, наблюдая за большими шарами диаметром в 3–4 метра. Причем в ясный день следить за их полетом можно даже без локаторов, в теодолиты. Так делают на любом аэродроме, наблюдая за обычными маленькими шариками-пилотами. Но эти наблюдения не покажут с нужной точностью, как изменяется характер воздушного потока, как струи его перемещаются по отношению друг к другу, как в нем образуются завихрения. Для этого способ шаров-пилотов, и малых и больших, слишком груб. Кроме того, он имеет еще один существенный недостаток. При сильном ветре, пока шар-пилот поднимется в стратосферу, его отнесет далеко в сторону, на десятки километров от места выпуска. И поэтому, чтобы хорошо вести наблюдения за шаром-пилотом, надо раскинуть целую сеть пунктов с локаторными установками или теодолитами и занять десятки людей только для того, чтобы получить лишь приближенные данные о ветре высот.

Не выдержал придирчивой критики и другой способ, который также предлагали применить очень многие корреспонденты ЦЭИ, — способ, основанный на пеленгации выпущенного на шаре-зонде радиопередатчика.

Расчеты показали, что этот способ не может обеспечить точность при изучении характера воздушных потоков на большой высоте. Все же академик Никольский провел в ЦЭИ испытания. Два пеленгатора, «наблюдая» за радиоприемником, подвешенным к шару-зонду, позволяли определять его координаты в пространстве и, следовательно, скорость и направление воздушного потока, который нес шар. Но и только. Характер струй ветра по этим данным вычислить не удалось.

Не выдержало критики и последнее из присланных академиком Никольским предложений. Это была докладная записка профессоров и преподавателей кафедры реактивной техники одного из московских технических вузов. «Реактивщики» советовали для подъема радиопередатчика в стратосферу использовать не шар-зонд, а ракету.

«Современная реактивная техника, — писали авторы предложения, — позволяет поднять коротковолновый передатчик на высоту не только 10–20, но и 200–400 километров над уровнем моря. Этот передатчик может быть выброшен из ракеты автоматически на любой заданной высоте. На парашюте он будет медленно опускаться и одновременно переноситься в ту или другую сторону воздушным потоком. Его сигналы можно пеленгировать и получать координаты радиопередатчика, а следовательно…»

Этот проект вызвал шумное неодобрение Терехова, а затем послужил поводом к тому, что у него испортилось настроение.