Покорители студеных морей - [65]

Он оттолкнулся правильным веслом от берега; подхваченный сильным течением, карбас стремительно двинулся вперед. Никита правил, стараясь держаться близ берега. В этом и заключалось искусство кормщика. Держаться у берега было трудно: десятки крутых поворотов приходилось делать Никите в обход обильно рассыпанным по дну реки черно-зеленым камням; из каждого камня глядела смерть. Стоило сделать одно неверное движение — и лодку сбивало к середине реки в быстрый и могучий поток, с маху бросающийся вниз, на скалы.

А здесь, под берегом, камней было меньше, падение воды тише, и опытный кормщик хотя и с трудом, но мог провести груженый карбас. Небольшой островок, заросший елями и березняком, разделял в этом месте реку на два рукава. И горе человеку, попавшему во второй рукав, огибавший островок с другой стороны, — второй рукав был непроходим; вечно покрытый тучей водяной пыли, могучий поток, дойдя до обрыва, неудержимо падал вниз, с грохотом скатываясь с уступа на уступ. Неистово ворочаясь в тесных каменных объятиях, водопад яростно ревел, словно зверь, попавший в крепкие сети.

Ствол вековой ели в бурлящих на камнях потоках превращался в жалкие щепы, кружившие в воде, и черную пену, осевшую по берегам реки.

Труфан Федорович крупным шагом, почти бегом, спешил за карбасом по дорожке, проторенной вдоль берега; вела она к другой избушке, черневшей внизу за порогом, там, где течение реки делалось спокойным и безопасным. За Амосовым двигались дружинники.

Никита ловко обходил черные камни, окруженные клочьями белой пены. Вокруг карбаса вода кипела, как в котле, его то отбрасывало назад, то толкало в стороны. Один раз, попав в водоворот, карбас остановился и стал было крениться на борт, но сильная рука вовремя выровняла его; через мгновение карбас, словно испуганная лошадь, ринулся вперед.

Отворачивая карбас от вставшего на пути гранитного осколка, покрытого скользкими водорослями, Никита, напрягшись, налег на правило — карбас резко повернул вправо. Вдруг мореход выпрямился и швырнул в воду обломки правильного весла.

— Сгиб Никита! — стоном вырвалось у товарищей. Они окружили Амосова, словно ожидая от него приказаний.

Но помочь Никите больше никто не мог. Карбас уже отнесло на середину реки и сразу же подхватило быстрым течением левого протока. Никита бешено работал запасным веслом, стараясь приблизиться к берегу, но течение было неодолимо. Два раза стремительной силой воды карбас кренило на борт, и Никита, боясь, что лодку зальет, больше не пытался выйти из стремнины.

Не говоря друг другу ни слова — да и не слышно было человеческого голоса за могучим ревом водопада, — дружинники не спускали глаз с Никиты.

Вот он обернулся. Все хорошо видели его бледное, словно у покойника, лицо. Сняв шапку, Никита что-то крикнул и поклонился, видимо прощаясь с дружинниками, а потом вновь взял в руки правило, продолжая неравную борьбу с водяной стихией. Еще мгновение, и карбас, закрытый зеленым островком, исчез с глаз дружинников.

Никита продолжал борьбу за жизнь. До порога осталось всего несколько саженей; здесь река делала последний разбег, перед тем как броситься на скалы. Как раз посередине речного потока из воды торчали два огромных черных камня. Они стояли почти рядом на расстоянии всего двух аршин. Никита, ворочая веслом, сумел направить свой карбас к этим видневшимся камням.

Треща по всем швам, карбас впился между ними. Его подбросило кверху, и он повис, окруженный со всех сторон кипящей и ревущей водой.

Не веря еще, что остался жив, Никита стал осматривать карбас. Судно сидело крепко, и сейчас прямой опасности не было. Но долго так продолжаться не могло: вода, непрерывно бившаяся под днищем, рано или поздно должна была разрушить судно. Гвоздарь стал соображать, как спасти себя и драгоценный груз.

«Ежели б на тот камень перебраться», — с надеждой думал он, оглядывая небольшую площадку на камне, торчащем справа. Действительно, этот потрескавшийся камень, поросший мхом и чахлым кустарником, мог спасти его.

Большим промысловым ножом Никита разрезал веревки, распорол рядно и стал перекладывать тюки из карбаса на спасительный островок. Закончив с грузом, он и сам перебрался на камень.

Островок находился как раз посередине ревущего потока; он дрожал и колебался от напора воды, стремившейся сбросить его со своего пути. Взглянув вниз на водопад, Никита невольно схватился за тонкую березку и отполз подальше от края. Стараясь найти выход, он обратил свой взгляд на левый берег реки, густо поросший лесом.

«Сажень десять до берега, — прикинул Никита. — Да что толку-то, разве переплывешь?»

Внезапно его внимание привлекло движение в ветвях кустарника. Из прибрежной чащи выскочил крупный лось и заметался на небольшой галечной косе.

Не успел Никита сообразить, в чем дело, как из леса появились поджарые серые звери и бросились на лося.

— Волки! Конец сохатому, — пожалел новгородец.

Ему и в голову не могло прийти, что лось решится переплыть в этом месте реку. Но положение у зверя было безвыходное. Спасаясь от острых волчьих клыков, он как-то неуклюже подпрыгнул и забился в быстрых струях Выга.