Покоритель Африки - [8]

— Вот бы мне родиться мужчиной! — с улыбкой воскликнула Люси. — Мне остается только сидеть дома и понукать других, а так хочется чего-то добиться самой!

Миссис Кроули откинулась на спинку кресла и чуть одернула юбку, чтобы та лучше подчеркивала фигуру.

— А я рада, что родилась женщиной, — проворковала она. — Мне незачем привилегии пола, который я сама же с радостью называю «сильным». Пусть мужчины проявляют храбрость и благородство, защищают меня от тягот этого мира, заботятся и ухаживают за мной. Я безответственное создание, на мою требовательность невозможно злиться. Я легкомысленна и мила — как я могу кого-то раздражать? Пустое, это все нервы… Нет уж, лучше я останусь женщиной — слабой и беззащитной.

— Поразительный цинизм! — воскликнул Дик. — За мнимой беззащитностью прячется жестокость флибустьера, а ваша непосредственность — как пистолет, приставленный ко лбу со словами: «Кошелек или жизнь?»

— А вы удобно устроились, мистер Ломас, — перешла в наступление миссис Кроули. — Вас не затруднит подать мне скамеечку для ног?

— Весьма затруднит. — Он, улыбаясь, не двигался с места.

— Прошу вас, — жалобно взмолилась она. — Мне так неудобно, и нога уже онемела. Не будьте столь жестоки.

— Не думал, что вы это серьезно. — Дик послушно встал и выполнил ее просьбу.

— Разумеется, не серьезно, — ответила хозяйка, едва он передал скамеечку. — Просто, зная вашу лень, я решила проверить, сумею ли поднять вас с места при том, что секунду назад предупредила: я женщина до мозга костей.

— А смогли бы вы проделать такое с Алеком Маккензи? — добродушно рассмеялся Дик.

— Боже, я и пытаться не буду. Помните, женщины инстинктивно знают, каких мужчин можно дурачить, и применяют свои уловки только к ним. Молва о всемогуществе женщины зиждется на здравом смысле, который подсказывает ей атаковать лишь ту крепость, чьи стены пришли в негодность.

— Выходит, во всякой женщине кроется жена Потифара, но не во всяком мужчине — Иосиф[4].

— Для остроумного ответа грубовато, — не осталась в долгу миссис Кроули, — хотя доля истины тут есть.

Девушка с улыбкой слушала шутливую перепалку. В их обществе она утрачивала чувство реальности: миссис Кроули была чересчур изящна, а Дик — слишком эксцентричен, чтобы их можно было воспринимать как обычных людей. Люси чувствовала себя взрослой, вовлеченной в игру, где дети перекидываются сумасбродными репликами, словно строками в буриме.

— Вы вечно уклоняетесь от темы! — возмутилась девушка. — Не могу понять, как мистер Маккензи, который не подаст Джулии скамеечку, связан с женским сумасбродством.

— Не судите нас строго, — отозвалась миссис Кроули. — До его появления я буду легкомысленна, а потом сменю тон на подобающе величественный.

— Когда приезжает Алек? — осведомился Дик.

— С минуты на минуту. Я отправила за ним на станцию экипаж. Вы ведь не дадите ему нагнать на меня тоску?

— Тогда зачем вы его пригласили? — расхохоталась Люси.

— По-моему, Алек мне нравится. Он восхитительный и вообще благотворно на меня действует. К тому же он здесь по просьбе мистера Ломаса, да и в бридж играет превосходно. Думаю, будет интересно. Одно меня смущает: когда я говорю что-то умное, Алек никогда не смеется, а стоит сказать глупость — всегда смотрит так пристально…

— А вот я — смеюсь, стоит вам сказать что-то умное, — заметил Дик.

— Вовсе нет. Просто вы так искренне хохочете над собственными шутками, что я быстренько вставляю свою и тешу себя мыслью, что вы смеетесь именно ей.

— А тебе, Люси, нравится Алек Маккензи? — спросил Дик.

Девушка на мгновение задумалась.

— Не знаю. Временами я нахожу его неприятным, но, как и Джулия, искренне им восхищаюсь.

— Алек и вправду выглядит грозно, — заметил Дик. — Он непростой человек, не терпит в людях неестественности и пугает тех, кто его плохо знает.

— Он твой лучший друг?

— Да.

Дик помолчал.

— Мы знакомы уже двадцать лет, и Алек — замечательнейший человек из всех, кого я знаю. Быть его другом — великая честь.

— Не замечала, чтобы вы обращались к нему с каким-то особым уважением, — заметила миссис Кроули.

— Боже упаси! — воскликнул Дик. — Мой единственный шанс — постоянно над ним подшучивать.

— А он с беспрецедентным добродушием выносит ваши насмешки.

— Я не рассказывал, как мы познакомились? Это случилось на глубине в пятьдесят саженей по меньшей мере в тысяче миль от берега.

— Не лучшее место для знакомства!

— Вдобавок мы оба насквозь промокли. Я тогда по молодости валял дурака перед отправкой в Оксфорд, и мудрый папаша послал меня в Америку набираться ума-разума. Я упал за борт и стал тонуть, но Алек прыгнул вслед и вытащил меня за волосы.

— Теперь ему нелегко пришлось бы, — заметила миссис Кроули, намекая на редеющую шевелюру Дика.

— Поразительно, но он до смешного мне благодарен. Словно я оказал ему услугу и плюхнулся в Атлантический океан с единственной целью — позволить себя спасти.

Едва эти слова сорвались с губ Дика, к воротам Корт-Лейс подкатил экипаж.

— А вот и он! — радостно воскликнул Дик.

Дворецкий, распахнув дверь, объявил о приходе гостя, и в гостиную вошел Александр Маккензи.

Он был чуть ниже шести футов ростом, ладно сложен и на первый взгляд не выделялся исключительной силой. Однако крепкие руки и полное отсутствие лишнего веса намекали на недюжинную выносливость. Темные волосы подстрижены очень коротко, а рыжеватые усы и бородка скрывали квадратный подбородок и решительный изгиб рта. Небольшие глаза обладали странной способностью неподвижно впиваться в заинтересовавший объект. Во время разговора Алек не поглядывал по сторонам, а смотрел прямо на собеседника, что некоторых слегка раздражало. У него была мерная походка путника, способного покрыть за день немалое расстояние, а уверенное поведение выдавало человека, привыкшего командовать. Кожу Алека покрывал тропический загар.