Покоренный Кавказ (сборник) - [31]

Таким образом, Кавказ отчасти служил большой дорогой для бродячих племен и населился теми обрывками, которые задерживались горами. Но есть ученые, которые, основываясь на труднопроходимости гор, думают, что Кавказ служил не дорогой, а убежищем теснимым племенам и что переходы через горы были гораздо реже, чем уходы семей и целых племен с равнин в ущелья. Если эту теорию основывать на фактах, в древности не превосходящих 2–3 тысяч лет, то она окажется не бездоказательна. Действительно, племена, живущие на юге, принадлежат к картвельскому племени, распространение которого идет лишь до Главного хребта, представители же северных склонов Кавказа ничего общего с картвельской группой не имеют. Если бы народы эти часто переходили через горы, то, наверное, они смешались бы и снабдили бы друг друга типичными характерными чертами, обычаями и, главное, языком.

Так или иначе, но какие-то племена – бесспорно степного азиатского происхождения с пастушескими, миролюбивыми наклонностями – волей судьбы загонялись и основывались в скалистых дебрях.

Попадая в суровые лощины, ущелья, в страны диких скал, вечных снегов и льдов, племена стали, конечно, перерождаться. Дело это шло медленно; целые столетия нужны были, чтобы человек вполне приноровился к новым условиям жизни; в борьбе за существование гибли многие тысячи людей, но выживавшие все больше и больше приноравливались, вырабатывали понемногу новые характерные черты и особенности и, таким образом, переродились в конце концов из миролюбивых и ленивых пастухов в удалых горцев-разбойников.

Так как условия жизни у всех горцев складывались при одинаковых условиях, то немудрено, что у всех племен, независимо друг от друга, явились общие черты, нравы, обычаи, социальные и нравственные понятия. Будучи совершенно чужды друг другу, не имея ничего общего ни по типу, ни по языку, иначе говоря, происходя от совершенно разных корней, горцы тем не менее имеют много общего, объединяющего их, и эти черты выработались не вследствие подражания или давления друг на друга, а образовались, так сказать, стихийно, в зависимости от окружающих условий; иное образование горских обществ и немыслимо там, где возможна лишь одна форма жизни и абсолютно не могут развиться другие.

Если бы возможно было лапландцев или лопарей перенести за 3 тысячи лет назад и поселить их хотя бы в Сванетии, то уж через три-четыре столетия мы не узнали бы наших поселенцев: они уже обратились бы в воинственных, свободолюбивых горцев, запальчивых, преданных обычаям гостеприимства, кровной мести и почтения к старшим. Они сохранили бы только язык, по которому явилась бы теперь возможность определить, где находилась их первоначальная родина.

Историческое время застало горцев на тех местах, где они живут и поныне. Греческие, римские и арабские писатели сообщили много сведений о Кавказе, черпая большей частью свои, иногда фантастические, рассказы из преданий, песен, сказок и легенд, заносимых в их страны пленными кавказцами. По этим легендам и россказням есть возможность несколько восстановить район поселения того или другого племени, что и дает право утверждать, что современные нам племена жили в этих местах много сотен лет тому назад. Мелкие подразделения и дробления, а также и слияния некоторых племен были и в позднейшее время, но больше в низменных, долинных районах и меньше в горах.

Так, грузины, мингрельцы, гурийцы и прочие долинные жители находились под постоянным давлением соседей – персов и турок – и, вследствие близкого соприкосновения, потеряли много из своих характерных черт; в настоящее время трудно при поверхностном взгляде поверить, что грузин и хевсур – родные братья и, наоборот, что хевсур и чеченец не имеют в прошлом, как и в настоящем, никаких общих родичей; между тем нравы и обычаи последних очень сходны, но язык выдает их происхождение: хевсуры говорят на древнекартвельском языке, а чеченцы – одном из лезгинских своеобразных наречий. Чтобы понять, что такое горец и какова его душа, необходимо, во-первых, ближе познакомиться с условиями его жизни, а также с нравственным кодексом, руководящим его поступками.

Условия жизни горцев очень тяжелы, особенно в сравнении с их близкими соседями, живущими в роскошных и плодородных бассейнах Риона, Куры, Алазани, Кубани и Терека. В первом очерке подробно описано строение горной части Кавказа. Средняя снеговая линия на Кавказе находится на высоте 12 тысяч футов. Ниже снеговой линии, до 6–7 тысяч футов, идут большей частью бесплодные места, негодные для хлебопашества, но с роскошными альпийскими лугами, дающими возможность заниматься с большим успехом скотоводством, главным промыслом горцев. Это относится, главным образом, к Западному Кавказу и к его северным склонам, сбегающим и сливающимся с Кубанской степью.

На востоке, в Дагестане, дело обстоит несколько иначе. Если мы взглянем на него с громадной высоты, то нас поразит тот хаос, который развернется перед нашими глазами. Это – дикая и величественная картина: громадные скалы, точно расколотые могучим молотом, образуют узкие долины и ущелья, в глубине которых пенятся и шумят, прыгая с камня на камень, ручьи, потоки и реки, носящие название Койсу: Аварское, Андийское, Казикумыкское и проч. Определенных хребтов здесь почти нет, за исключением нескольких отрогов Главного Кавказского хребта и Андийской цепи. Беспорядочно нагроможденные вершины не особенно высоки и далеко уступают Терскому Кавказу, но все-таки бывают иногда целое лето покрыты снежным покровом.