Покоренный "атаман" - [53]
— Нет, нет, — покачал головой Ральф. — Мой отец, миллиардер.
Ральф сказал это с гордостью. Он был уверен, что слово «миллиардер» звучит одинаково сильно на всех языках.
— Андрэ, твои работы секретны? — перевел Сэтби разговор на другую тему.
— Нет.
— Покажешь? — Изволь.
Сэтби благодарно закивал головой.
Они говорили по–английски. Андрей вспоминал свое житье–бытье на английских заводах. Тогда Андрей был юнцом, древний и мудрый Лондон гостеприимно раскрывал перед ним двери.
Удивительно, как изменился с тех пор Сэтби! В гладко зачесанных волосах искрятся белые пряди. Он в упор разглядывал Андрея и как бы говорил: «Я не забыл тебя, нет. С годами человек выходит из толпы, и возле него остаются немногие — три–четыре друга, иногда один. Я тоже стал чувствовать одиночество. Ну, а ты?.. Я как вижу, ты счастлив и всем доволен».
Наклонился к Андрею, тихо спросил:
— Советы платят тебе хорошо?
Самарин не сразу нашелся с ответом, на него вдруг пахнул давно забытый дух меркантилизма английской жизни. Чувство жалости шевельнулось к Сэтби, даже он — большой инженер, человек, которого стремятся перекупить друг у друга металлургические фирмы, — он тоже заражен этим духом.
— Да, я всем доволен. Сегодня задержался на работе, — сказал Андрей неизвестно зачем.
— Была авария?
— Нет, пустяки.
Самарин вспомнил порядки на английских заводах.
Ученый, инженер, директор трудится там, как и рабочий, определенные часы. Только авария или другой какой случай мог вынудить человека задержаться на работе или явиться на завод в неурочное время.
— И часто приходится вот так… Как нынче… задерживаться допоздна?
— Случается.
Андрей улыбнулся своим мыслям. Ему, Сэтби, и невдомек, что работа занимает у Андрея все время. И он не знает других интересов, кроме своей работы. Вот если бы его полюбила Мария Павловна, он бы тогда зажил другой жизнью. Но пока, кроме работы, его ничто не интересует.
— Удивляюсь вам, русским, — заговорил Сэтби, возвышая голос и разбрасывая руки на спинке дивана. — Закусили удила и мчитесь во весь галоп. Куда торопитесь?.. Зашел я на Магнитке к доменщикам: давление газа под колошником предельное, температура выше всякой нормы. Допусти малейшую оплошность, и все полетит к чертовой матери. К мартеновцам заглянул — та же картина. На каждой печи форсируют плавку. Не понимаю.
Сэтби погладил пальцами шершавый гребень столетника, поднявшегося из горшка до форточки. И продолжал тем же раздумчивым тоном:
— Ну, положим, жадный человек — там страсть наживы. Но государство не может быть жадным. У вас же все торопятся — от премьера до дворника. Ты, Андрэ, извини за бесцеремонность, но я хочу понять вашу философию. По–моему, в вашей отреченности больше фанатизма, чем здравого смысла. Вы придумали идола, молитесь ему и по частям, капля за каплей, приносите в жертву свои жизни.
— Что ж, — сказал Самарин, — мы тоже не святым духом сыты. Есть разница во взгляде на движение, на процесс достижения цели. Вы добиваетесь счастья для себя, мы — для себя и для тех, кто будет жить после нас. У вас врагов меньше, у нас больше. Поэтому нам приходится «торопиться», как ты выражаешься.
Самарин притянул к себе ветвь столетника.
— У вас есть такие цветы? — спросил он Сэтби.
— Не видел, наверное, есть.
— Знаешь, как он называется?.. «За мир». А вот этот… с острыми шипами — «Черный принц».
Друзья сидели молча. Сэтби не спешил возражать. Мысль о будущих поколениях ему редко приходила в голову. Он не давал себе труда задумываться о судьбе каких–то будущих земных жителях и тем более что–то делать для них в ущерб своему личному счастью.
Конечно, если рассудить умом практического человека, зачем ему новые поколения, о которых он ничего не знает, не узнает и которые, может быть, придя на землю и увидя припасенные им блага, воспользуются ими со спокойной душой и не вспомнят своих благодетелей.
— Андрэ, ты сделаешь меня коммунистом, — Сэтби глубоко вдохнул и потянулся. — Мне чертовски не хочется думать. Надоело!.. Мой хилый умишко не способен понять, кто из нас прав, кто виноват. Я всегда говорил: Андрэ умный парень, но он коммунист. Теперь мне хочется сказать: ты настоящий русский. И если ты сделал самую чувствительную электронную машину, значит, ты лучше меня. С тех пор как у нас начали ругать русских, я все больше о вас думаю. И если завтра нам известят: все русские сошли с ума, для меня будет ясно: в стране, где живет мой Андрэ, сделали что–то большое.
Потом они вышли на улицу. На крыльце постояли. Было еще светло и тихо. Весна разлила над степью теплый южный вечер. Остро–зеленые ветви деревьев стояли недвижно, точно литые из малахита.
5
На следующий день Самарин проводил гостей в совнархоз. Сам же, помимо своей воли, пошел к театру и долго прогуливался у главного входа. На счастье, встретилась ему Мария. Она первой увидела Андрея и без церемоний подошла к нему.
— Почему не работаете в институте? — спросила Мария.
— Я?.. Откуда вы знаете?
— Данчин сказал.
— Что вам еще сказал Данчин?
— А еще он сказал, что вам надо помочь.
— И вы сможете это сделать?
— Не знаю… Данчин и Селезнев готовят для вас мастерскую; говорят, о вас написали в газете.
«Оккупация» - это первая часть воспоминаний И.В. Дроздова: «Последний Иван». В книге изображается мир журналистов, издателей, писателей, дается широкая картина жизни советских людей в середине минувшего века.
Антисионистский роман-воспоминание о времени и людях, о писателях и литераторах. О литературных и не только кругах. И о баталиях, что шли в них.
Книга состоит из двух частей: очерка И. Дроздова «Тайны трезвого человека» и материалов Г. А. Шичко, раскрывающих разработанный им и проверенный на практике опыт, отрезвления алкоголиков. Писатель И. Дроздов первый описал опыт Г. А. Шичко и напечатал большой очерк о ленинградском ученом и его методе в журнале «Наш современник» (№ 2, 1986 г.) Здесь этот очерк дается в расширенном виде, в него вошли рассказы о современных отрезвителях, учениках и последователях Г. А. Шичко.Книга послужит ценным пособием для пьющих, желающих стать на путь трезвости, поможет инструкторам-отрезвителям глубже овладеть методом Г.
Третья книга воспоминаний Ивана Дроздова, отражающая петербургский период его жизни, по времени совпадающий с экономическими и политическими потрясениями в нашей стране.Автор развернул широкую картину современной жизни, но особое внимание он уделяет русским людям, русскому характеру и русскому вопросу.
При нерадивом отношении к своему здоровью можно быстро израсходовать жизненные силы, даже если человек находится в наилучших социальных и материальных условиях. И наоборот. Даже при материальных затруднениях, многих недостатках разумный и волевой человек может надолго сохранить жизнь и здоровье. Но очень важно, чтобы о долголетии человек заботился с молодых лет...
Роман — откровение, роман — исповедь русского православного человека, волею судеб очутившегося в среде, где кипели страсти, закладывались мины под фундамент русского государства. Автор создаёт величественный образ героя новейшей отечественной истории, его доблесть и мировая душа раскрываются в жестоких столкновениях с силами зла.Книга отсканирована и подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте www.ivandrozdov.ru участниками Русского Общественного Движения «Возрождение Золотой Век» с разрешения автора.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.