Покоренная поцелуем - [11]

- Мария! - прозвучал у нее над ухом голос Ротгара, его приятный, чуть хрипловатый тембр взволновал ее так, что по всему телу забегали мурашки. Вероятно, он бесшумно, словно кот, последовал за ней.

Ей следует отплатить за бешеные удары пытающегося вырваться из груди сердца.

- Уолтер! - Ее обращение по имени к рыцарю прозвучало насмешкой над Ротгаром, который осмелился также обратиться к ней.

Он ворвался в комнату, держа руку на рукоятке меча. Только после этого она соизволила отреагировать на долгий взгляд Ротгара. Заметив в нем озадаченность и боль, она постаралась не выдать своих чувств.

- Уведите его! - приказала она.

- Прошу вас, но я многого не понимаю. - Уолтер резко схватил его за руку. - Что прикажете с ним сделать, миледи?

Было достаточно одного ее слова, чтобы его верный меч либо пронзил сердце Ротгара, либо снес ему голову с плеч. Стоило ей это сделать, как она избавится от его навязчивого присутствия, сможет умиротворить Гилберта, а также вернуть себе лояльность рыцарей Хью, но таких слов не последовало.

- У него не вызывает аппетита ни норманнская еда, ни норманнское питье. Заприте его где-нибудь, - приказала она.

- Где же, миледи? В этом доме нет подвалов.

- Посадите его в курятник, - решила она. - Это избавит нас от лисиц и прочих хищников. Там ему будет неплохо.

Уолтер с Ротгаром давно ушли, как вдруг Мария почувствовала, как кровь в ее жилах явно замедлила свой бег.

***

Эдит, плотнее прижимаясь к стене, дюйм за дюймом приближалась к главному входу, двери которого не были закрыты на засов - впервые на ее памяти. Само собой разумеется, это результат неосмотрительности одной из этих глупых девиц или парней с вытаращенными глазами, которые так разволновались из-за вести о пленении Ротгара и возвращении его в Лэндуолд.

Добродушный смех доносился от группы норманнов, сгрудившихся вокруг тех рыцарей, которые выловили в лесах Ротгара. Эдит сделала еще один шаг по направлению к двери, уповая на небо и надеясь, что те неотесанные парни, которые обычно ее здесь сторожат, сейчас разделяют веселую компанию рыцарей. Может, на сей раз ей все же удастся избежать их сверхбдительных взглядов и их прилизанных фраз: "Не беспокойтесь, миледи. Я принесу все, что вам нужно"; "Я провожу вас, миледи, и подожду снаружи, пока вы закончите";

"Нет никакой нужды разговаривать с ними. Я могу доставить им любое сообщение от вашего имени". До елейности вежливые, неизменно куртуазные, тем не менее, они держали ее в плену под присмотром этой стервы Марии, словно на ней были оковы или кандалы.

Осталось совсем немного. Порыв свежего воздуха донесся до нее через щель между створками, и ледяная свежесть стужи только дразнила ее обещанием свободы. Еще три шага.., нет, только два...

- Сегодня дует колючий ветер, леди де Курсон, а на вас даже нет плаща.

Если бы раздавшийся у нее за спиной голос принадлежал одному из ее обычных охранников, Эдит, вероятно, взвыла бы от отчаяния и неудачи. Но демонстрировать такую слабость перед Гилбертом Криспином отнюдь не мудрый шаг.

- Я заметила, что дверь не закрыта на засов, - сказала она. Эта ложь ей удалась легко, сложнее оказалось выдавить из себя такую улыбку, чтобы отбить у этого всесильного рыцаря задавать ей дополнительные вопросы в отношении причин ее нахождения в опасной близости от выхода.

Она не успела собрать в кулак все свое мужество и повернуться лицом к нему, как почувствовала его руки у себя на плечах. Потом всю ее охватило тепло наброшенного на нее плаща на меховой подкладке. Ей и не нужно было поворачиваться, так как Гилберт, выйдя вперед, раскрыл перед ней двери.

- Не желаете ли сопровождать меня во время инспектирования нашей обороны? - Эдит потребовалось собрать всю свою силу воли, чтобы медленно, с достоинством, выйти из дверей, словно не прошло и полгода с тех пор, когда она это делала в последний раз.

Ей удалось пройти рядом с ним около десяти шагов, а потом ноги у нее задрожали, подкосились, и она уже не могла идти дальше.

Гилберт, вероятно, предполагал заранее, что случится такая беда. Он сжал ее за локоть.

- Пройдет, - заверил он ее. - Мне приходилось видеть многих осужденных, которые бегом удирали из плена, а потом падали на землю, как подкошенные. Мне кажется, что сейчас вы испытываете такие же чувства, которые одолевают воина, который выживает в битве, несмотря на полное отчаяние.

Она, полагаясь на его силу, шла, прихрамывая, смущенная и возбужденная до предела. Она наслаждалась порывами ветра, ей доставляли удовольствие комки мерзлой земли, которые впивались в ступни через мягкие подошвы ее шлепанцев. Вот из-за облака вышла луна, а она подняла к небу голову, чтобы сильнее, острее воспринять ее желтоватый блеск.

Кружащее голову чувство свободы и неожиданное соучастие в ее проступке Гилберта развязали ей язык.

- Каждую ночь, когда раздается храп и кашель Хью, я предаюсь мечтам о побеге из Лэндуолда. Мне кажется, что я буду бежать быстро-быстро, как заяц, а не ковылять, как убогая старуха.

- И какую же борозду на поле изберет мой маленький английский зайчик? Мягкий смех Гилберта не смягчил суровости его слов. Удовольствие Эдит от предпринятой озорной эскапады сразу покинуло ее.