Поколение воинов - [38]

— Каша?

— Мои… работодатели… Они захотели, чтобы я встретился с вами, восстановил нашу дружбу и даже больше, чем дружбу, если это возможно. И воспользовался вашей помощью для получения жизненно важной информации.

— Но ваши работодатели… Это же губернатор, не так ли? — Хотя Лунзи читала о здешней обстановке, она не смогла бы с уверенностью сказать, кто является главной политической силой на этой планете.

— Не совсем. Но губернатор знает о них, и это одна из проблем. Я поручился, что вы, несмотря на то, что с вами случилось, относитесь, ну, например, к пиратству, как любой другой гражданин Федерации.

Его речь стала похожа на приглушенное рычание, так что Лунзи с трудом разбирала слова. «Не совсем плохие музыканты» тем временем отвлеклись на глоток какой-то жидкости янтарного цвета в высоких стеклянных бокалах. Лунзи понадеялась, что эта жидкость подействует смягчающе не только на их мозги, но и на музыку тоже.

— Мои взгляды не изменились, — подтвердила она, слегка выделив слово «мои».

— Хорошо. Это именно то, на что они рассчитывали и на что, правда по-своему, надеялся я. — Он сделал большой глоток из своего бокала.

— Вы полагаете, — Лунзи говорила очень медленно, тщательно подбирая слова, — что ваша цель и цели ваших работодателей нуждаются в моей точке зрения даже в том случае, если они несколько различны?

— Можно сказать и так, — улыбнулся Зебара, слегка приподнимая бокал.

«А как сказать это по-другому и что это «другое» будет значить?» — подумала Лунзи. Она отхлебнула из своего бокала, убедилась, что там именно вода, которую она заказывала, затем сказала:

— Хорошо, но что все это значит?

— Боюсь, что здесь об этом мы не сможем поговорить. Я расскажу все, что могу, и мы назначим следующую встречу. — Лунзи нахмурилась, он кивнул в ответ. — Это более чем необходимо, Лунзи, не стоит загадывать слишком далеко. За нами наблюдают. Я настолько в этом уверен, что считаю необходимым продолжить наши дружеские отношения.

— Насколько дружеские? — Вопрос вырвался раньше, чем она сообразила, что именно говорит. Об этом стоило бы спросить позже… или не спрашивать вообще.

Зебара рассмеялся, но смех этот прозвучал немного натянуто.

— Вы помните, какими они были. Возможно, вы помните это даже лучше меня, ведь вы мирно проспали большую часть прошедших лет.

Лунзи почувствовала, что краснеет. Что ж, наблюдатели посчитают это выражением истинных эмоций.

— Вы! Я действительно думаю, что не забыла вас, ничего, ни малейшей мелочи…

Теперь покраснел Зебара. Она посчитала, что это удовлетворит наблюдателя, но настоящее значение ее слов вряд ли дойдет до противника.

А Зебара проговорил, словно читая ее мысли:

— Не беспокойтесь! На этом этапе они пока еще позволяют мне заметить наблюдение. Мы в полной безопасности до тех пор, пока не нарушаем их планы.

«Так их планы или ваши планы?» — подумала Лунзи. Ей хотелось доверять этому человеку: она доверяла тому Зебаре, которого знала раньше. Но сейчас перед ней был новый Зебара: старый человек с полуприкрытыми глазами, имеющий внуков, которых нужно спасти, глава Службы Внешней Безопасности. Так может ли она доверять ему и насколько?

Зебара накрыл ее руку своей, его пальцы побарабанили по ее ладони, и Лунзи поняла, что он пытается передать что-то точечным кодом. Но ведь камера может зафиксировать и эти движения? Но тут его ноготь начертил знак, обозначающий знамя ФОП, а затем — буквы ее имени. Лунзи улыбнулась, пожав его руку и надеясь, что поняла все правильно.

Следующий рабочий день прошел вполне нормально. Что бы Биас ни думал о ее встречах с Зебарой, он молчал и не задавал больше провокационных вопросов. Лунзи вернулась к себе слегка обеспокоенная тем, что Зебара практически ничего не объяснил ей. Но на ее коммуникаторе уже горела лампочка приема. Вчера она дала Зебаре свой номер и потому не удивилась, услышав его голос.

— Вы говорили, что хотели бы послушать нашу музыку, — начал он. — Сегодня вечером играют поэму Зимлаха. Вы пойдете?

— Форма одежды официальная?

— Не настолько официальная, как на приеме во дворце, но…

Лунзи была уверена, что он втайне посмеивается над ее интересом к одежде. Они договорились встретиться через час.

Перед представлением они пообедали в первоклассном ресторане. Большинство посетителей в добавление к самой причудливой одежде сверкали драгоценностями. Лунзи чувствовала себя немного подавленно в своем простом темно-зеленом платье и медном ожерелье с эмалью, которое она носила почти не снимая. Зебара облачился в черную, незнакомую Лунзи форму. Она не знала, был ли этот цвет официальным для Службы Внешней Безопасности или предназначался для того, чтобы пугать инопланетников. В этой форме он казался прямой противоположностью Сассинак. Она представила себе Сассинак в ее обычной белой одежде, с румянцем возбуждения на лице, который ей так шел. Зебара же возвышался рядом подобно черной скале, тяжелый и мрачный, и вдруг он улыбнулся:

— Лунзи, почему вы так странно смотрите на меня?

— Я думала о своей прапраправнучке, — несколько уклончиво и одновременно гордо отозвалась Лунзи. — Вы же говорили, что у вас тоже есть внуки? Разве они не напоминают о себе в самый неподходящий момент и весьма навязчиво? Но вряд ли вы прогоняете их, когда бы они ни появились.