Поколение воинов - [26]

— До тех пор, пока это только обследование. — Голос Сэма дрогнул. Что это? Беспокойство или страх?

— Те, что живут насилием, умирают, когда лишаются его, — подчеркнула мадам Флауберт.

Форд почувствовал, как что-то легко коснулось его лица, наверное, полотенце или покрывало, но пока он размышлял об этом, ткань исчезла.

— Я вижу боль в его ауре, насилие и печаль. Я вижу тень жестокости, совершенной в прошлом, и нерожденное дитя тьмы… — Голос компаньонки странным образом изменился, проникая в сознание Форда и мешая ему думать. Казалось, он плывет в нем, как в медленной медовой реке.

— Зачем вы навязываете ему чувство вины? — Голос Сэма разбил иллюзию, и Форду показалось, что его уронили с высоты в несколько футов. Судорога свела ноги, и Форд наконец-то ощутил лежавшее на них одеяло. Прежде чем мадам Флауберт успела вмешаться, Сэм начал массировать конечности больного, разминая застывшие мышцы.

— Не прикасайтесь к нему! — вскричала мадам Флауберт. — Вы прерываете целительный поток, если еще не прервали его одним своим присутствием.

— Он слишком долго пролежал неподвижно, ему необходим массаж.

Форд чувствовал, как разливается по телу тепло, возвращая способность двигаться.

— Нет, это невозможно! — Мадам Флауберт убрала руку с его плеча, там, где она стояла, послышалось шуршание. — Я не могу ничего сделать, пока вы месите его ноги, словно тесто, взбалтывая его ауру и смешивая симптомы. Когда соблаговолите закончить, будьте так добры, сообщите об этом мне. Если, конечно, он останется жив. — Потом раздался какой-то странный звук, затем — шуршание. — Я оставляю ему этот охраняющий знак.

Что-то коснулось его лба, ледяной холод затопил мозг и затруднил дыхание. Но шуршание затихло, и Форд понял, что она ушла, закрыв за собой дверь. Внезапно теплая рука убрала куда-то странную вещь, палец коснулся века, и Форд с удивлением понял, что снова может видеть. На него внимательно смотрело лицо Сэма.

— Без сомнения, вы больны. Не стоило пытаться перехитрить тетю, паренек. Вы не в ее команде…

Глава 5

— Мне эта мысль удачной не кажется, — пробормотал кто-то из медиков, когда их челнок тяжело опустился в единственном на Дипло нормально оборудованном порту.

Лунзи не интересовало, кто это сказал: она была совершенно согласна с этим утверждением. Выравнивающая давление экипировка сжала ее, словно в тисках. Когда система циркуляции работала нормально, костюм уравнивал давление от шеи и до пальцев ног так, что оно не мешало двигаться. Поверх первого был одет специальный костюм для жестоких зим этого мира, теплый и легкий при силе земной тяжести, но на Дипло казавшийся громоздким и тяжелым. Она чувствовала, что ее ноги утопают в очень толстых, подбитых ватой ботинках. Каждая косточка стонала от огромной перегрузки.

— Зима на Дипло, — вздохнула Конниган, махнув рукой в ватной рукавице в сторону круглых окон. Ветер швырнул в них сгусток снега, и здание содрогнулось.

«Простой дождь все-таки лучше дождя со снегом или града», — напомнила себе Лунзи. Их челнок с трудом прорвался сквозь начинавшийся шторм. Она услышала, как что-то задребезжало в холле.

В конце концов, они миновали таможню. На орбитальной станции и позже, на планете, их тщательно проверяли коренные жители Дипло, как будто вышедшие из ночных кошмаров. Огромные, громоздкие, тяжелые лица напоминали маски враждебности и презрения, а их форма только подчеркивала огромные мускулы. Они были высокомерно-основательны, когда проверяли документы и снаряжение исследовательской группы. Лунзи испытала настоящий приступ ужаса, встретив подобное обращение, но самодисциплина помогла ей успокоиться. Они грубы, но эта грубость ее не касается.

Зато после такой грубости любое проявление внимания казалось верхом гостеприимства. Например, багажный фургон, предложенный для перевозки их снаряжения к медицинскому центру. Никому и в голову не пришло обидеться, когда они узнали, что сопровождать их будет выпускник университета, а не один из преподавателей факультета, как должно было бы быть.

Если Лунзи и надеялась, что до Дипло еще не дошли слухи о ее приключениях на Ирете, надеждам не суждено было сбыться. Увидев ее имя в списке, сопровождающий улыбнулся:

— Доктор Лунзи? Или вы предпочитаете обращение «доктор Меспил»? Вы одна из немногих, кто действительно имеет опыт холодного сна, верно? Это ведь «тяжеловесы» той экспедиции погрузили вас в него, не так ли?

Лунзи почти не говорила об этом со своими товарищами, хотя и чувствовала их интерес.

— Нет, — ответила она как можно спокойнее, так спокойно, словно речь шла о вариантах сопоставления статистических данных. — Я врач, и это я погрузила своих товарищей в холодный сон.

— Но обитатели Иреты… — возразил провожатый. Судя по голосу, он был еще очень молод, хотя громоздкое тело и делало его старше.

— Они были мятежниками, — оборвала его Лунзи. Если парень что-то узнал обо всем остальном, он должен был знать и это. Хотя губернатор мог изменить факты в угоду себе и своему народу.

— Ого! — «Тяжеловес» быстро оглянулся назад, перед тем как направить фургон в тоннель. — Это не ошибка, вы уверены?