Поколение Китеж. Опыт построения сообщества - [5]

А они и не хотели переписывать свои программы.

– Я смертельно боялся своих родителей, так как мог получить по морде от папы или мамы за любой вопрос. Бабушку еще можно было о чем-то спрашивать, но и она была дрянью и нас не любила.

– А в Китеже ты почему не общался со взрослыми?

– Я никогда не верил, что с вами можно разговаривать, и когда приехал в Китеж, то решил, что сбегу на другой день. Только потому, что вы ко мне не лезли, я решил здесь задержаться. Три года вы вбиваете в меня эти дурацкие знания, и моя голова гудит, как котел. Я не успевал ни работать, ни учиться.

В китежской школе Миша с Петей начали восполнять пробелы в научной картине мира. Но вектор их судьбы практически не отклонился. Они все равно не хотели ничего видеть за пределом своих ближайших потребностей.

Это не их вина – это закон развития человеческого сознания.

Мы должны признать тот очевидный факт, что большую часть времени у большинства индивидов низкие потребности и ценности доминируют над высокими потребностями и ценностями, то есть сильно тянут индивида назад. Только самые здоровые, самые зрелые, самые развитые индивиды чаще выбирают высшие ценности... Но и это, вероятно, происходит, по большой части, благодаря наличию солидной основы – удовлетворенных низших потребностей...

А. Маслоу

Глава 3 НАЧАЛО КИТЕЖА

Но начну по порядку с первых дней творения...

В 1993 году в Барятинский район Калужской области из Москвы и других регионов постсоветского пространства приехали несколько человек, построили себе дома и взяли в семьи приемных детей из детских домов. Семьи объединились в организацию «Некоммерческое партнерство приемных семей “Община Китеж”», которая соединила достоинства приемной семьи с коллективными формами воспитания детей-сирот на основе специально созданной развивающей среды.

Внешне созданная нами система выглядит достаточно просто: приемные семьи живут в собственных домах; из родителей формируется коллектив преподавателей в школе и группа хозяйственного обеспечения поселка. Каждый взрослый совмещает несколько профессий, многие работы производятся сообща. Управляется эта организация тоже сообща: Собранием всех членов общины и Педагогическим советом. Дети оформляются в приемные семьи через муниципальные органы социальной защиты.

За пятнадцать лет существования Китежа мы, решая практические повседневные задачи воспитания и реабилитации, построили модель сообщества, наиболее полно отвечающую этим задачам. Мы не пытались подогнать свой социум под абстрактные теории и программы, а наоборот, фиксировали проявление естественных закономерностей и по ним строили нашу систему.

Как ни горько признавать, но, начиная создавать Китеж, я просто не осознавал до конца всей сложности проблемы. Я искренне верил, что можно собрать вместе разных хороших людей, дать им приемных детей и все само устроится! Оказалось, что просто переместить детей в приемные семьи из детских домов не означает изменить их судьбы.

Конечно, журналисту или инспектору эти дети правду не скажут. Для них вообще любое общение со взрослыми небезопасно! Но когда удается выйти на откровенность, то четырнадцатилетний обитатель детского дома может сказать и такое: «Ваше общество... я не понимаю, как оно действует, но оно должно мне дать хотя бы деньги, много денег, за то, что я перенес... я хочу стать богатым и плевать на всех».

Нынешние сироты – сплошь социальные сироты, дети алкоголиков, бомжей, тех, кто не нашел в себе сил удержаться на волне в условиях конкуренции и свободы. Их дети, оказавшись в детском доме, среди таких же отверженных, обречены повторить путь своих родителей, если не изменить саму основу их жизненной программы.

Один наш десятиклассник сказал в телевизионном интервью: «Когда вырасту, то пойду в армию, потом выучусь на тракториста и сопьюсь».

Образы будущего взяты из очень бедной колоды и мало подходят под те реальные задачи, которые придется решать нашим выпускникам. Если же эти образы не убрать, то можно предположить с вероятностью в девяносто процентов, что, живя по тем образам, которые уже заложены в детском доме, действуя по ним, то есть по готовой программе обид, конфликтов и недоверия, дети действительно попадут в колонию или сопьются.

Это не означает, что не надо заботиться о том, что едят сироты и как одеваются.

Помните, у Ф. Достоевского в «Преступлении и наказании»:

«...Бедность не порок, это истина... Но нищета, милостивый государь, нищета – порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтоб тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя».

Жить на всем готовом за государственный счет сейчас просто противоестественно. И не надо думать, что дети, находящиеся в стенах детского дома, не ощущают этой противоестественности. Они боятся нашей взрослой реальности и мечтают поскорее в нее попасть.

Ребенок, столкнувшийся с предательством родителей, насилием, физической или душевной болью, делает неизбежный вывод об ОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА и ставку на борьбу за выживание. Как результат – отчуждение от общества, демонстрация протеста, склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, криминальному поведению.