Поколение I - [3]

.

В недавно переведенной на русский язык книге американского писателя и урбаниста Адама Гринфилда «Радикальные технологии: устройство повседневной жизни» есть замечательные строки о том предмете из будущего, который уже изменил настоящее и повседневность до неузнаваемости, а, возможно, и дал имя целому поколению. Речь, конечно же, идет о смартфоне, который «… стал последним предметом, на который мы смотрим каждую ночь перед тем, как заснуть, и первым, за которым мы тянемся спросонья. Мы используем его, чтобы знакомиться с людьми, общаться, развлекаться и находить дорогу. С его помощью мы покупаем и продаем вещи. Мы полагаемся на то, что он зафиксирует места, в которых мы бываем, вещи, которые делаем, и людей, с которыми общаемся; мы рассчитываем на то, что он поможет нам убить время, заполнить установки и паузы, которые некогда занимали такую большую часть нашей жизни»[6]. Какие бы приметы времени мы ни находили в культуре, они должны иметь возможность быть оцифрованы и перенесены на экраны гаджетов, сопровождающих нас всегда. Так удобнее. И это наш новый мир.

Казалось бы, очевидное внимание на феномене смартфона, социальных сетей и их влиянии на поколение, его культуру, психическое здоровье выгодно отличает книгу Твенге от многих других, стремящихся объяснить поколению современных молодых людей, кто же они такие. По меньшей мере, это делает ее живее и интереснее при чтении. Да, это исследование, и исследование серьезное, выполненное с опорой на большие массивы данных социологических служб, на глубинные интервью, проведенные самим автором. Но в книге много такого, что делает ее скорее эссеистичной. Поэтому оставим в стороне возможные претензии к вольности интерпретационных стратегий и к замечаниям автора, вдохновленным бихевиористской психологией. Они могут доставить удовольствие заинтересованному темой читателю, но вряд ли смогут выполнить какую-либо функцию, помимо терапевтической, для старшего поколения, как это делается проговариванием тезиса: «Похоже, в наши дни отцы и дети достигли полного взаимопонимания, и их все устраивает»[7]. Острый межличностный конфликт поколений ушел в прошлое и остался в шедеврах литературы и кино эпохи модерна.

Перевод «Поколения I» выходит на русском в 2019 году, и это не единственная актуальная книга, посвященная описанию современного поколения и черт эпохи, которую оно формирует. Интерес к получению новых знаний и образованию, пониманию своего места в мире может быть удовлетворен чтением менее эссеистичного, но более научного анализа, представленного в книге Вадима Радаева «Миллениалы: Как меняется российское общество».

Она выгодно отличается для русскоязычного читателя тем, что построена на данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ за 1994–2016 годы. Это исследование ставит своей задачей отнюдь не представить критический анализ происходящего и высказаться о перспективах представителей современной молодежи, а просто стремится «понять» миллениалов, сравнив их повседневное существование и паттерны поведения с другими российскими поколениями. Но в данном аспекте мы сталкиваемся с неудобной и излишней фрагментацией, которая привносит дополнительные сложности для читателя: легко запутаться в том, кто же такие представителя поколения Х, поколения Y, поколения Z, миллениалы, айдженеры.

Попробуем разобраться. И «миллениалы», и «айдженеры» на самом деле связаны, потому что то, что позволило говорить о выделении целого нового поколения на основе его взаимоотношения с новыми технологиями, стало повсеместным: не только подростки, но и взрослые охотно ставят лайки своим «друзьям» в социальных сетях. С методологической точки зрения определение границ поколения не представляется тривиальной задачей. В обобщенной классификации российских поколений Вадима Радаева описывается шесть поколений, привязанных не только к году рождения, но и к периоду взросления. «Мобилизационное поколение» взрослело в период 1941–1955 гг., «поколение оттепели» — в 1956–1963 гг., «поколение застоя» — в 1964–1984 гг., «реформенное поколение» — в 1985–1999 гг., «поколение миллениалов» — в 2000–2016 гг., «поколение Z», о котором еще сложно сказать нечто уверенное, вступило в период взросления после 2017 г[8].

Как мы видим, Джин Твенге несколько меняет хронологическую рамку взросления айдженеров, если сравнивать ее с поколением «миллениалов», используемом в отечественной классификации. 1995 год рождения, совпавший с экспансией Интернета, достигшей кульминации с обеспечением повсеместного доступа к сети на рубеже 2007–2008-х. гг., определил жизненный мир взросления айдженеров. Очевидна разница в методологических подходах. Но столь ли она значима? Рассуждая о поколении миллениалов, которое оказывается синонимичным поколению «айдженеров» в российском контексте, Вадим Радаев приходит к фиксации тех же состояний, описания которых мы находим в «Поколении I». В действительности и то, и другое поколение многим уже известно как «поколение Y», однако по каким-то причинам это название не прижилось и не стало частью саморефлексии цифрового поколения