Поклонение огню - [39]

И тут же из-под заднего колеса фургона плюнул огнем автомат боевика. Витек едва успел убрать голову, как в косяк, из-за которого он только что выглядывал, впилось сразу несколько свинцовых шмелей.

— Эй, парень! — заорал боевик. — Девку отдай, а то сейчас на фиг гранатами закидаем.

— Не закидаете! — ответил Витек. — Вам Ярослава с Алешкой живыми нужны.

Боевики замолчали. Со стороны леса больше не раздавалось ни выстрела, ни звука. Помалкивал и Злобин. Ситуация создалась тупиковая. Патроны у него были на исходе. Правда оставался еще «ИЖ-71» с полной обоймой, и еще была запасная. Но против автоматов короткий ствол не защита.

Ни боевики, опасаясь выстрелов Витька, не могли войти в скит, ни находившаяся в заточении компания не могла выйти из него по тем же причинам. Разделяться и брать скит с двух сторон им не хотелось — себе дороже. Все-таки фургон — единственная надежная защита по сравнению с хилыми сосенками тайги. Время шло, но ни та, ни другая сторона не предпринимала никаких действий. Наконец, Злобину пришла идея, пусть и не гениальная, но позволяющая изменить ситуацию в свою пользу.

— Степаныч, — тихонько позвал он. — Когда машину заправлял?

— Вчера утром, — удивился вопросу Арсений Степанович. — И в салоне еще канистра бензина стоит. А что?

— Да так, — ухмыльнулся Витек. — Машину не жалко?

Степаныч начал потихоньку соображать. Он прекрасно знал Витька с его талантом разрушителя. Поэтому и не удивился вопросу.

— Черт с ней, пусть пропадает, все равно покалеченная.

— Вот и отлично! — обрадовался Злобин.

Затем выглянул в дверной проем. На полянке никаких изменений. Он прицелился, выстрелил и тут же убрал голову, успев заметить, как из пробитого в бензобаке отверстия полился бензин. В то же мгновение прогремели две автоматные очереди, а Злобин дико заорал:

— А-а!.. Подлюки, зацепили! — Он продолжал орать и после того, как смолкли автоматы.

— Эй, парень, ты чего там? — крикнул один из боевиков.

Витек подмигнул своим и, делая вид, будто катается по земле, снова завопил:

— Плечо, паскуды, плечо, прострелили! А-а!..

— Парень! — обрадовано крикнул боевик. — Тебе помощь медицинская нужна. Выходи, давай, окажем! У нас опыт есть.

Оба боевика заржали. Очередная фраза Злобина заставила их расслабиться.

— Ладно, — крикнул Витек. — Сдаюсь. Ждите, только лапти переобую.

Он отдал свой «ИЖ-71» Ватсону, а карабин Степанычу, и велел им время от времени беспокоить нападавших огнем, а сам с гранатой пополз к фургону.

Мгновение спустя прогремел оглушительный взрыв. Над головой Витька засвистели осколки, фургон вспыхнул, как вата. За секунду до этого один из боевиков успел нажать на спуск. Короткая очередь срезала деревца метрах в пяти перед Витьком. Выждав минуту, он осторожно подполз к "фургону и заглянул за него. Оба боевика в неестественных позах лежали на спине. Отстрелялись, болезные.

Встать во весь рост ему не удалось: в горячке боя он не заметил, как последними выстрелами его ранило в обе ноги. Витек вернулся в скит ползком, постанывая от боли…

XXII

Грота, Кабана, Мориарти, Гоблина и Заику привез во дворец все тот же Садык. Криминальная компания с удивлением взирала на купола, восточный дворец, минарет, с которого неожиданно, призывая к молитве, заголосил муэдзин. Подобного им в своей жизни видеть еще не приходилось.

Как только Грот, Кабан, Мориарти, Гоблин и Заика остались одни, поскольку Садык отправился узнать, куда разместить прибывших, они дружно разделись до трусов и попрыгали в бассейн. Давно немытые, распаренные от жары; они с удовольствием плескались в удивительно прохладной воде. Хотя рядом был Персидский залив, приезжие и аборигены предпочитали купаться в бассейнах, ибо температура воды на открытых пляжах зимой была, понятно, холодноватой, д летом наоборот очень теплой, что не приносило находящимся в воде желанной прохлады.

Вернувшийся Садык был потрясен, увидев бултыхающиеся в воде его высочества русских зэков. В бассейне было дозволено купаться лишь самому Аль Азизу, его гостям и приближенным, а уж никак не слугам, а именно к этой категории относились выкупленные из тюрьмы неверные.

— Кыш! Кыш! — заорал Садык и замахал руками так, будто действительно сгонял кур с насеста. — Пошли прочь, дети осла и внуки верблюда! Вон отсюда, вон!

С блаженной физиономией вынырнувший из воды Кабан выпустил изо рта струйку воды. Он ни слова не понимал по-английски, поэтому спросил у знавшего немного язык Грота:

— Чего он хочет, корифан?

— Говорит, что ты на свинью похож, — заявил Грот, сообразивший, что они попали впросак и им здорово попадет, — которая залезла своим немытым рылом в ванну его высочества.

— Чего? — с угрозой произнес Кабан, вылезая из бассейна. — Да он сам на макаку похож, хвоста только и не хватает!

— Эй, эй, Ка-абан! — дернул бывшего авторитета за ногу Заика. — П-придержи коней! Да-давно па-араши не нюхал? Не вы-выеживайся давай! А то на-ас всех к едрене-фене обратно в ка-аталажку отправят!

Кабан, пораскинув мозгами, решил — прав Заика. Чего выпендриваться-то. Выдернул их шейх из эмиратских железных клеток, и спасибо ему. А в бассейн тоже без разрешения лезть не следовало, все-таки не как почетные гости к шейху прибыли. Он прикусил язык и стал одеваться.